Она опрометью бросилась к кроватке, и, подхватив глубоко спящую малышку, влетела в детскую. Двое старших, ухватившись друг за друга, дружно ревели, испуганно глядя на вдруг ожившие игрушки.
День пролетел как обычно, как сотни других, похожих друг на друга листков календаря, в хлопотах и заботах. Кухня, детская, кухня, опять детская и снова кухня; ванная, зеркало: надо и себя хоть немного в порядок привести, быстренько что-то набросать - муж скоро с работы. Вечер вполз в дом незаметно сгустившимися сумерками. Младшая мирно посапывала в своейкроватке, двое старших, непрерывно деля затасканные игрушки, шумно возились в детской, из которой доносился то плач, то смех. День шел на убыль, стол накрыт, ужин добулькивал на кухне последние вздохи. Наконец-то можно хоть чуть-чуть расслабиться. Обычный вечер, ничего не предвещало страха, слез не намечалось.
Замерцал телевизор
Бубнил очередной "круглый стол", обсуждая чужие непонятные проблемы, "Новости" клеймили олигархов, усугубляющих непрекращающийся экономический кризис, наводя уныние, поскольку это было особенно близко и ежедневно ощущалосьна себе. Хвастались западными причудами международные обозреватели, стонали погрязшие в скандалах бесчисленные сериалы. Буднично и уныло завершался день, подводя прожитому непрекращающийся итог.
И вдруг, как ни банально звучит это вдруг, но как можно сказать о том, что происходит внезапно, неожиданно, да, скорее неожиданно зашевелилось кресло, что-то зашуршало в углу, у окна и протяжно заскрипело вдоль стены. Ровное мерцание экрана исказилось гримасами очередных персонажей. Приоткрылась и хлопнула дверь ванной. Люстра, люстра! Мерно раскачивалась под потолком, гоняя по углам испуганные тени. Люстра! Первый признак. Землетрясение! О, Господи! Что же делать?! Она взметнулась с кресла, мысли лихорадочно сбились в кучу, не давая друг другу выхода. К шороху тюля по полу и нарастающему скрипу мебели добавилось мелодичное звяканье дрожащего хрусталя, усиливая угрожающую музыку землетрясения. Звон разбившейся банки, упавшей с края ходившего ходуном кухонного стола, словно подхлестнул ее. Окутал ее страх, слезы потекли...
Она опрометью бросилась к кроватке, и, подхватив глубоко спящую малышку, влетела в детскую. Двое старших, ухватившись друг за друга, дружно ревели, испуганно глядя на вдруг ожившие игрушки. Она сгребла в охапку второго и почувствовала всю свою беспомощность перед нависшей бедой. Третьего ей взять было нечем. А документы? НЕЧЕМ! Рука! Где третья рука?! Боже!Ну, где она? Ну, почему?! Нет ничего в мире, чего бы она ни отдала за это, чего бы она желала сильнее! Затрепыхавшее сердце перехватило горло. Третья рука! Только одна мысль билась в голове, вызвав брызнувшие слезы...
Все кончилась также внезапно, как и началось
Она поняла это по тишине, которую пронизывали лишь голоса вдруг ставшеготаким милым сериала. Ничего не понявшие малыши с заплаканными лицами, молча и несколько удивленно смотрели на нее, пытаясьосознать, что же случилось. Она медленно сползла вдоль стены на пол, отпустив сына, и обеими дрожащими руками прижала к груди дочку, которая так и не проснулась. Уходил по тихоньку страх, слезы текли по ее щекам и продолжало бешено колотиться сердце. С кухни потянулся требовательный запах. Все стало таким спокойным и уютным. И не было ничего более желанного, чем эта стабильная будничность. И только угасающее покачивание люстры напоминало о произошедшем.