Марина сосредоточенно щёлкала зажигалкой. Курить уже не было сил, поскольку количество капель никотина, попавших в неё за сегодняшний вечер, могло бы убить мамонта средней величины. Но без курения нечем стало занять руки, а от этого зависела наполненность сознания мыслями. Вернее, мыслью. Эту мысль желательно было изгнать, но это плохо получалось: она крутилась в голове, как надоевшая мелодия. На пластинке сознания появилась трещина, из-за которой иголка всё время попадала в одну и ту же дорожку, на которой звучала как раз эта самая мысль. И ни проигрыватель не выключить, ни иголку не переставить. Оставалось бессмысленно играться зажигалкой, потому что спрятать её в сумочку - означало встать с лавки и топать домой. Проигрывать свою мысль там, на фоне пустых шкафов, забытого махрового халата унылого тёмно-коричневого цвета, и поношенных тапок сорок пятого размера.
…Море выбрасывает на берег во время отлива обломки утонувших судов. Отлив Марининой любви оставил ей мужской халат с дыркой и тапки-корабли. Вместо тихой заводи, о которой мечталось, получилась бессмысленная свалка ненужных вещей. От них нужно было избавиться уже неделю назад, но останавливали какие-то смешные соображения, - что тапки пригодятся для гостей, что на халате можно зашить дырку… хотя зашивать что-либо на вещи такого цвета было всё равно бессмысленно. Зачем одинокой карьеристке коричневый халат?!
Карьеристка. Вот какое определение он нашёл ей на прощание. И это - правильное слово. Все простые слова - как булыжники: тяжёлые, но правильные. Кто-нибудь видел неправильный булыжник?
Карьеристка.
Себе на уме, никому не отчитывается…
Тогда не хотелось отчитываться, но домой идти всё-таки хотелось. Сейчас отчитываться не нужно, и домой идти не хочется. Парадокс.
Нет мужчины - не нужно торопиться домой вечерами. Появляется много свободного времени. Это хорошо: можно расслабиться, заняться своей красотой и здоровьем, и даже расписать ногти фиолетовыми узорами, которые ему никогда не нравились. И целиком посвятить себя работе, начать новую жизнь, заставить себя быть счастливой. Неделя рыданий - вполне достаточно, большего не стоит ни один мужчина. Даже и этого он не стоит, если рассуждать логически. Только вот логически пока не получалось.
…Новая жизнь, начатая с утра, теперь жала, как новые туфли. Было безумием одевать их на работу, с их изуверскими каблуками, и главное - ради чего? Говорить по телефону можно было бы и в джинсах. Элегантный костюм был задуман как окончательный аргумент в доказательстве того, что счастливая новая жизнь удалась. Теперь он не давал расслабить спину и сесть поудобнее. Кому нужна королевская осанка в заброшенном парке?
Озабоченные прохожие уже радостно доспешили в свои дома, и дома засосали их безвозвратно. Казалось, что скоро от пустоты в парке начнёт звенеть эхо. Ничего не поделаешь, нужно идти. Пора.
- Разрешите познакомиться? - в её борьбу с собой вмешался чей-то неуверенный голос.
Ну вот, только этого не хватало! Какую бы укромную лавочку ты ни выбрала, всегда найдётся умник, который решит, что именно без его общества тебе никак не жить. Если бы Марина была в джинсах, накопленное раздражение целого дня непременно выплеснулось бы во что-нибудь грубо-ядовитое, но аристократический костюм настраивал на холодную язвительность.
- Вы считаете, что уединённые лавочки дамы выбирают с целью знакомства?
- Да нет, просто мне показалось, что у вас плохое настроение. Я давно вас заметил, ещё когда щеночка выгуливал. Не обижайтесь, пожалуйста, если вы не хотите, я уйду…
Такая деликатность подкупала. И было что-то до смешного нелепое в этом - "щеночка"… не пса, не собаку, не щенка, наконец…
Впервые за день захотелось улыбнуться.
- Я не обижаюсь. Но у меня, действительно, неподходящее настроение для знакомства. Я устала, и мне пора домой.
Незнакомец заметно опечалился. Глаза после вспышек зажигалки привыкли к темноте, и обнаружилось, что собеседник уже не так молод, как показалось по голосу. Лет сорок, виски уже совершенно седые.
- Видите ли… Я, собственно, хотел попросить вас об одной услуге, но если вы торопитесь… - с сомнением произнёс он. И решительно после паузы добавил: - У меня сегодня день рождения, и хотелось бы выпить шампанского, а щеночек… как вы понимаете, он не пьёт…
Врёт, опять врёт! И этот… День рожденья! Ха! Почему всегда - одно и то же? Какая скука…
Марина раздражённо вздохнула и принялась считать до десяти: советы, нахально лезущие на язык, воспитанные дамы обязаны держать при себе.
- Я вижу, вы мне не верите, - произнёс незнакомец. - Я специально принёс показать вам паспорт. Вот.
Оказалось, что день рождения - действительно, сегодня. Отступать было некуда. Да и, собственно говоря, незачем: возврат в пустую квартиру не предвещал никаких радостей. Нужно было встряхнуться и жить. Оказать человеку помощь: скрасить праздник. Американцы говорят: если тебе плохо, найди того, кому ещё хуже - и тебе станет легче. Марина представила себе день рождения в компании одного только щеночка, и окончательно решила согласиться.
…Ресторан отличался невероятным количеством пальм и зеркал. И атмосферой праздника. В зеркалах отражалась красивая молодая женщина с нахальными ногами и королевской осанкой. На грустинку в глазах можно было не обращать внимания: в празднике ресторана тоже была своя грустинка, - он был перманентным, а значит, слегка уставшим и надрывным. Они с Мариной прекрасно соответствовали друг другу. От этого на душе становилось легче.
Приглушённый свет ресторана льстил посетителям. Женщины казались таинственнее и прекраснее, а в глазах мужчин от свечей и зеркал появлялись огоньки, - даже если эти глаза уже давно разучились зажигаться. Неуверенность Марининого спутника превращалась в подкупающую деликатность и скромность, и хотелось соответствовать. Хотелось быть женственной и слабой, и дать возможность ему самому выбрать напиток, и заказать горячее блюдо. Ну и подумаешь, что от шампанского бывает изжога! Зато шампанское так прекрасно подходит к новой жизни, к элегантному костюму, к облику королевы…
Королева.
Себе на уме, никому не отчитывается.
И не простаивает часами на кухне, не выдумывает роскошные пирожки, не стирает чужие рубашки… Да! Вот она - её новая жизнь! Всё так и будет. А кто не согласен - может пойти и утопиться. И никто не будет о нём рыдать. Вот так. Только так.
…Шампанское расходилось по капиллярам щекочущими пузырьками, и тоскливая отмель с обломками кораблекрушения, коричневым халатом и гигантскими тапками отдалялась. Оставался только шум моря в голове, но это было уже новое море, с зеркалами и пальмами, и неожиданно оказалось, что именно его и не хватало для настоящей новой жизни. Хотелось бежать ей навстречу, и не останавливали даже бесчеловечные каблуки-шпильки. Новые туфли прекрасно подошли к новой роли.
Ничего сложного не было в этой новой роли, и казалось нелепым навязчивое стремление изгнать глупые мысли, которое мучило Марину днём. Глупые мысли превосходно ушли сами. Пластинка сознания повернулась другой стороной, на которой не было никаких трещин, а была только яркая радостная музыка в тональности до-мажор. Музыка щекочуще отдавалась в голове, и задавала темп жизни и окраску мыслям. Наплывая, качались пальмы в знойном вальсе, и в зеркалах отражалось море, жара и солнце…