(продолжение, начало)
- Нет.
- Это охота.
- Охота? - переспросила она с интересом.
- Да, это охота. Мужчина, естественно, охотник, женщина, разумеется, жертва, а момент оргазма - вершина, кульминация этого действа. Жертва повержена, в ритуальном смысле убита. Охотник получает желаемое - цель достигнута. Вот почему так важен момент обладания любимой женщиной. Вот почему многие мужчины причиняют женщине боль во время полового акта, сознательно того не желая. Но подсознательно они стремятся именно к этому, понимаете? Пронзить и уничтожить.Она понимала. Она, судя по всему, прекрасно это понимала. Лицо у нее сделалось серьезным, и она на секунду опустила глаза.
Так я и думал, так я и думал.Разговор вернулся в прежнее русло, но вокруг нас уже витали какие-то мысли, мы уже обменялись какой-то информацией несознательной, невербального характера, и теперь каждый обдумывал свои дальнейшие слова, и, наверняка, свое дальнейшее поведение. Скоро она стала прощаться.
-
Все женщины похожи на кошек, - сказал я ей напоследок, - вот только никогда не знаешь, сидит перед тобой вполне невинная представительница семейства кошачьих - пушистая мяконькая киска или ловкая и сильная пантера.
- Ну и что же вы по этому поводу думаете? - весело спросила она.
- Я думаю, что все-таки пантера. Хотя внешне выглядит как пушистая киска.Она осталась полностью удовлетворена ответом. Я догадывался, что он ей понравится. На прощанье я пригласил ее приходить в любое время просто поболтать и попить кофейку и пожелал скорейшего выздоровления.
- В общем, жить можно? - шутливо спросила она.
- Чем чаще, тем лучше, - ответил я совершенно серьезно.Ее появление на следующий день стало для меня неожиданностью, и не могу сказать, что такой уж приятной. Во-первых, у меня было много работы, во-вторых, с утра звонила бывшая жена с бесконечным разговором по поводу каких-то старых нерешенных проблем, в-третьих, у меня просто не было настроения вести с ней долгие беседы. Я был не в духе. Но все равно напоил ее кофе и приготовился слушать, так как решил, что в этот раз она хочет мне что-то рассказать. И не ошибся.
- Послушайте, - сказала она спокойным тоном, - почему бы вам не опубликовать несколько историй из вашей медицинской практики у меня в газете? Вы рассказывали мне очень интересные вещи. Нет, вам, конечно, не пришлось бы самому ничего писать, но мы могли бы встретиться, вы бы рассказали мне все подробно, а то я боюсь перепутать медицинские термины,- и она протянула мне свою визитку.
- Нет, - сказал я, не поддавшись искушению взять визитную карточку, - я не буду ничего вам рассказывать. И звонить я вам тоже не буду.
- Почему? - удивилась она.
- Во-первых, я уезжаю в отпуск на два месяца. На два, потому что не использовал свой отпуск за прошлый год. Во-вторых, уезжаю я в Грецию к своему двоюродному брату. В-третьих, вернувшись, я уволюсь из этой больницы и пойду работать в частную клинику, следовательно, у меня совершенно не будет времени. А в-четвертых, - тут я выдержал эффектную паузу, - я никогда не звоню сам молодым незамужним девушкам. У меня такое правило.
- Ну что ж, - она без видимого сожаления убрала руку, - вы достаточно логично все изложили. Жаль. Но в любом случае я вам очень благодарна за то время, которое вы мне уделили, и, надеюсь, что на вашем новом месте работы вы поможете еще большему количеству людей. Вы хороший врач.
- Ерунда, - сказал я совершенно искренне, - я плохой врач. Я до сих пор принимаю все слишком быстро к сердцу. В нашем деле это категорически запрещается, особенно если занимаешься нервной системой и психикой. А на новом месте работы я заработаю гораздо больше денег. Это очень крутая больница, очень. Но я могу оставить вам номер моего будущего рабочего телефона, - я нацарапал на клочке бумажки несколько цифр.
- Спасибо, - сказала она, вставая, - если что-нибудь случится, я позвоню.
Глядя ей вслед, я был совершенно уверен, что больше ее никогда не увижу."Какого черта ты ее отпустил?!" - орал мне в ухо вылезший из меня мужчина-самец. "Ну, коллега, довольны ли вы результатами эксперимента?" - насмешливо спрашивал в другое ухо корректный доктор.- Да пошли вы вон оба! - вслух заорал я, напугав насмерть заглянувшего в кабинет больного. Больше всего на свете люблю провести зимний вечер после работы в каком-нибудь уютном кафе над стаканчиком вина. Кофе в кафешках стараюсь не пить - я слишком хорошо знаю, каким должен быть на вкус настоящий кофе, и насколько сильно этот вкус отличается от вкуса того напитка, который обычно предлагают официанты.Именно так все и происходило в этот ничем не примечательный вечер - я сидел за столиком над любимым бордо и размышлял...
Да ни о чем я не размышлял, у меня был слишком сложный день сегодня, чтобы еще о чем-то размышлять. Без видимой на то причины в памяти вдруг всплыла моя летняя пациентка. "Интересно, что она сейчас поделывает?" - подумалось мне без всякого, впрочем, интереса, - "с кем занимается психоанализом?" И, как бывает только в женских романах и банальных житейских историях, я поднял голову и увидел ее. Почему-то я сразу ее узнал, хотя на ней была длинная черная шубка, и цвет ее собственных волос радикально изменился в сторону все того же черного - очевидно, ее любимый цвет, как, кстати, и мой. Она стояла посреди кафе и оглядывалась по сторонам в поисках свободного места. И хотя свободных мест вокруг было навалом, мне почему-то захотелось, чтобы она села именно за мой столик. Она оглянулась еще раз и направилась в мою сторону.
"Зачем тебе это надо?" - высоко вскинул брови циничный профессионал внутри меня, - "не такой уж интересный случай, и нового ты ничего не узнаешь. Хотя, конечно, за полгода произошли какие-то изменения, и, судя по цвету волос, явно не в лучшую сторону, но в целом...""Заткнись!" - рявкнул на него самец или мужчина, в общем, кто-то, кому невероятно захотелось вновь услышать ее голос. А я уже поднимался ей навстречу с какой-то не слишком остроумной шуткой на губах, надеясь, что в своей несомненно богатой событиями и людьми жизни, она не забыла окончательно некоего самонадеянного доктора, развлекавшего ее когда-то три дня подряд. Я уже поднимался ей навстречу, и она уже недоуменно останавливалась совсем рядом со мной, и лицо ее вдруг озарилось радостью узнавания, и я почувствовал, что в ее глазах все-таки надо тонуть, и тонуть без оглядки...
У нее иногда очень сильно болит голова. В такие минуты я ненавижу себя за то, что ничем не могу ей помочь. Перед некоторыми тайнами человеческого организма медицина все-таки совершенно бессильна. Я ненавижу себя и ненавижу ее головную боль. Но в то же самое время как я ей благодарен, если бы вы только знали! Не боли у нее голова, мы бы никогда не заметили друг друга. Никогда.