Какими получились первые коллекции Шона Макгирра, нового креативного директора Alexander McQueen
Два самых обсуждаемых дебюта 2024 года – Алессандро Микеле в качестве нового креативного директора Valentino (о его показе мы писали здесь) и Шон Макгирр, сменивший Сару Бертон в Alexander McQueen.
И если Алессандро Микеле давно ярко проявил себя в публичном пространстве и, в общем-то, остался верен своему стилю, то Шон Макгирр – новый для публики персонаж, хотя и не новый для мира моды.
Его дебютные коллекции многим понравились и многим не понравились – голоса распределились поровну. То, где одни увидели мастерскую работу с наследием гениального Александра Маккуина, другие – хаотичный набор цитат из его ранних коллекций. Истина как обычно посередине – это не прямые цитаты из архива модного дома, но обращение к тем же источникам вдохновения: дикая природа, ирландская мифология, викторианская эпоха и хрупкая женственность.
Как сказал Шон Макгирр в одном из интервью "Я хочу впустить свет в прекрасную мрачность Маккуина".
Кто же такой этот новый бунтарь (хорошо бы!) или просто романтик (сегодня и это редкость), принесший, как он говорит, свет в мистический мир Ли Маккуина?
Шон Макгирр родом из Дублина, закончил лондонский Central Saint Martins. В начале карьеры основал собственный бренд Sean McGirr и запомнился коллекцией по мотивам рисунков японских детей, нарисованных во время бомбардировки Хиросимы.
Какое-то время работал ассистентом в Burberry, потом трудился над женской линией Dries Van Noten, и, наконец, стал дизайнером мужских коллекций JW Anderson.
Есть у этого дизайнера одна черта, она была у самого Александра Маккуина и свойственна Джонатану Андерсону, у которого Шон Макгирр во время совместной работы, видно, что многому научился. Их коллекции читаешь как книгу – выдумывая свой финал, находя отсылки к истории культуры и случайно обнаруживая схожесть образов где-то в классической литературе, древних мифах и сказках. Это такой поиск архетипов, соответствующих современности.
Дебютный показ Шона Макгирра сезона осень-зима 2024/25 имеет прямой источник света, точнее вдохновения – ранняя коллекция Александра Маккуина "Птицы" 1995 года. Здесь птицы как олицетворение сил природы – свободы, неукротимости. Платья асимметричного кроя, идеально скроенные жакеты с острыми плечами, меховые воротники, грубая вязка, много серого с разводами, напоминающими следы известняка на камнях. Леопардовый принт не выглядит дерзким, нарочито сексуальным, наоборот, эти вещи похожи на наряд какой-нибудь неприступной нимфы – хранительницы леса. Такие нимфы не случайно появились в первой рекламной компании Шона Макгирра для Alexander McQueen.
Вторая сезонная коллекция Шона Макгирра весна-лето 2025 создана по тому же принципу – цитаты из творчества основателя модного дома, обращение к мифологии, идеально скроенные пиджаки S-образного силуэта с запахнутыми на груди лацканами, кружевная отделка, много блеска и как будто нарочитой красоты, которая делает женщину уязвимой.
Здесь же костюмы в классическом стиле, брюки-бамстеры с низкой посадкой, пиджак из стекляруса, платья, украшенные вышивкой и перьями. Сделано очень талантливо, но совсем не понятно, о чем эта история. С 20-го века мода перестала быть просто одеждой, она стремится рассказывать истории. Шон Макгирр явно пренебрегает цельностью повествования. Возможно, так задумано, и он хочет, чтобы мы сами дополнили его замысел эпизодом из своей жизни: ведь мода – это всегда театр, которая дает нам шанс рассказать что-то о себе.
Самой удачной получилась промежуточная коллекция Pre-Collection SS 2025, навеянная английской школьной формой. Строгость разбавлена духом панк-рока и атрибутами гранжа. На платьях и рубашках можно разглядеть принт с портретом Папы Иннокентия X – жест вполне в стиле британских панков. Расшитые бисером платья и полупрозрачные блузки тоже смотрятся как попытка бунта против дресс-кода.
Шон Макгирр признался, что для него искусство – это и есть бунт против правил. В таком случае, без правил не было бы искусства? Современная мода любит подобные парадоксы – сделать школьную форму частью уличной культуры, а хулиганский гранж – впустить в кабинеты. Как оказалось, такой диалог может обойтись без конфликта.
