Балетная мода существует. Во время наблюдения за артистами балета в репетиционной одежде может показаться, что они донашивают вещи своих старших коллег: на ногах тапки, штаны растянуты, кофты в дырках. Но на самом деле это особый балетный шик — придавать новым вещам вид поношенных и бывалых.
Балетная мода существует. Во время наблюдения за артистами балета в репетиционной одежде может показаться, что они донашивают вещи своих старших коллег: на ногах тапки, штаны растянуты, кофты в дырках. Но на самом деле это особый балетный шик — придавать новым вещам вид поношенных и бывалых. Например, дырки на футболках или в обтягивающих кофтах делаются специально, на манер дырок и потертостей на джинсах. Это придает вещи экзальтированный вид. Можно испортить не одну кофту, добиваясь художественного расположения «правильных дырок».
По коридорам театра танцовщики ходят в тапках под названием чуни. Википедия гласит: «Чуни — резиновая или кожаная обувь в виде галош, надеваемая на разутую ногу при работе в шахтах, рудниках и т. п.». Работа артистов балета сложна, и почему бы им не носить аналоги шахтерской обуви. Конечно, чуни для артиста балета — это не резиновые галоши, а тряпочные или плюшевые сапоги, призванные беречь ноги танцора от охлаждения. Их можно приобрести как в специализированном магазине для танцев, так и в обычном обувном.
Артисты одеваются на репетиции кто во что горазд. Купальники всех цветов радуги и самых немыслимых моделей: и с крестом на спине, и с узором, с бретельками и без, с рукавом и без рукава. Гетры на ногах тоже всевозможных цветов. Каждый артист пытается выделиться, если не талантом, то хотя бы одеждой.
Пока дети учатся в училище, они вынуждены носить на занятия одинаковые купальники, т.к. существует понятие «балетная форма» (аналогично школьной). Маленькие детки занимаются в белых купальничках и белых носочках. Когда девочки взрослеют, купальники становятся черного цвета. Когда они уже совсем взрослые, то носочки уступают место балетным трико белого цвета. В училище нам не разрешалось надевать купальники разных цветов, т.к. все должны были быть в одинаковых условиях и ничем, кроме своих успехов или ошибок, внимание педагога не привлекать. Все должны были быть на равных. Единственное, чем мы могли выделиться, так это заколочками в волосах, и то, если они были слишком яркими, педагог мог потребовать их снять.
Поэтому мы мечтали о выпуске из училища, чтобы вовсю насладиться разнообразием своего балетного гардероба, т.к. в театре строгих правил насчет внешнего вида обычно нет. Нужно лишь быть одетым удобно и прилично.
Хотя помню, как однажды руководство моего театра повесило объявление, где крупными буквами было написано: «Запрещается приходить на репетиции в ненадлежащем виде!» Этот запрет, по всей видимости, был спровоцирован тем, что одна из девушек пришла на общую репетицию в полупрозрачной кофточке, сквозь которую очень отчетливо и со всеми достоинствами просвечивала ее большая (особенно по балеринским меркам) грудь. Репетировала эта девушка и без того соблазнительную партию Шамаханской царицы из оперы-балета «Золотой петушок». Естественно, педагоги-мужчины чувствовали себя не слишком комфортно, наблюдая за всем этим великолепием форм, причем не имея возможности отвести взгляда, ведь им надо было следить за правильностью исполнения движений. После этой репетиции процитированный запрет не замедлил появиться (видимо, женский педагогический состав поторопился призвать молодых балерин к дисциплине, беспокоясь о нравственности своих женатых коллег). «Шамаханская царица» же не приняла объявление на свой счет, т.к. была убеждена, что кофта ее не просвечивает, и главным для нее было чувствовать свободу в теле, поэтому стеснять себя лишней одеждой, служа великой Терпсихоре, ни к чему.