Небесная канцелярия

(продолжение, начало)

7.

Меня разбудило солнце. Оно протиснулось сквозь листья и удобно расположилось на носу, пытаясь заглянуть под веки. В конце концов, я не выдержала и проснулась. Сначала полежала с закрытыми глазами, ловя остатки сна. Потом вытянула ноги и с удовольствием потянулась. Со стороны комнаты доносился тихий шум и обрывки музыки. Вероятно, Мишка уже проснулся и собирался на работу, пританцовывая под звуки радио. Последнее немного меня взбодрило. Потанцевать я и сама любила. Поднявшись с кресла, я, постанывая и разминая затекшее за ночь тело, я поплелась в ванну.
Времени на сборы оставалось немного. От силы полчаса. Минут двадцать занял контрастный душ. Но я хотя бы проснулась, почувствовала заряд энергии, медленно растекающейся по венам.
Еще двадцать - марафет. Подвести глазки, накрасить ресницы, чуть блеска на губы. Уложить волосы. Может и жаль потраченного времени, но я хоть стала на человека похожа. То есть, на ангелицу.
Еще десять минут, чтобы одеться и собрать сумку.
На дорогу времени практически не осталось. Придется воспользоваться порталом. Это отнимет у меня почти все силы. Большее, на что я буду способна - это пару раз открыть дверь в кабинет шефа. Но выбора особо не оставалось.
Вздохнув, я открыла записную книжку, отыскала нужное заклинание, и начала открывать портал. Не смотря на то, что я появилась на рабочем месте минут на пятнадцать раньше положенного, Петр Иудович уже был у себя. Он сидел перед Землей, спиной к входу. Я замялась в дверях, раздумывая, войти или незаметно скрыться.
- И что ты нашла в этой Земле? - Глухо спросил Иудович.
Скрыться уже не удастся.
- Доброе утро, Петр Иудович! - Оптимистично заявила я, оправляя пиджак и входя в кабинет шефа.
- Ты думаешь? - Усмехнулся он, кивком указав на стол. Я послушно повернула голову. На закрытом ноутбуке лежала какая-то бумага. Рядом - раскрытая в самом начале книга.
- Бери, бери, - подбодрил меня шеф, не уточняя, что именно он имеет в виду.
Сначала я взяла книгу. Она оказалась Земной. "Звезды ведут того, кто хочет, и влачат того, кто не хочет. Сенека". Я взглянула на обложку: "Великие мысли великих людей. Том первый". Шеф решил пересмотреть свое мнение о Земле? Я украдкой взглянула на него. Петр Иудович, подперев рукой подбородок, следил за медленным вращением Земли, перескакивая взглядом с континента на континент. Вот что-то заинтересовало его, он ткнул пальцем, приостанавливая планету, присмотрелся внимательнее, чуть заулыбался...
Я вернула книгу на место, гадая, что он там увидел. Взяла листок. "Фаерболову Петру Иудовичу, проживающему по адресу: Третий Звездный переулок, дом 16, квартира 87. Судебная повестка по Мировому делу № 3. Высший суд Олимпуса вызывает Вас в качестве ответчика..."
- Что за ерунда? Что случилось, Петр Иудович?
Шеф посмотрел на меня:
- Читаешь? Читай, читай...
Я снова уткнулась в бумажку: "...к 15 часам 00 минутам 12 декабря 4329809347501 года на предварительное слушание по делу "Об утилизации мира № 75839 под кодовым названием "Земля". Суд предлагает Вам предоставить все необходимые доказательства своей возможности объективно решить вопрос утилизации вышеуказанного мира (ст. 26, п.2 Кодекса Миров). В случае неявки на судебное заседание без уважительных причин к Вам будут применены меры, согласно ст. 32 Кодекса Миров и ст. 67 Общегражданского кодекса Олимпуса..."
Я не понимающе перечитала повестку еще раз.
- Петр Иу...
- Думаешь, он того стоит? - Не дал мне договорить шеф.
- Что стоит? Идти в суд?
Я ничего не понимала. Откуда эта повестка? Чего хочет от меня Петр Иудович?
- Ты дурочку играешь, или как?
- Что? Петр Иудович, я ничего не понимаю, сначала Вы, потом эта повестка, если Вы думаете, что это я, то...
- Катерина, я не думаю. - Шеф навис надо мной, будто огромная скала. И я впервые заметила, что левый глаз у него немного меньше правого.
- Я знаю.
- Ка... - Я безуспешно попыталась заговорить.
- Я точно также удивился. И позвонил в суд, узнать подробности. Узнал. Иск о моем несоответствии и не правомочии решать судьбу Земли был подан сегодня рано утром Небесной Екатериной Иосифовной, проживающей по адресу...
- Кем?
- Катерина, я понимаю, что ты могла привязаться. Наверно, я и сам в этом виноват. Много позволял тебе, закрывал глаза на твои похождения по Земле, эксперименты. Но это, это, - шеф вырвал из моих рук повестку и затряс ее перед моим лицом, - это ни в какие ворота не лезет! Ты что же думаешь, я юный мальчишка, не понимающий, что делаю? А ты, умница, благодетельница, пришла и все по своим местам расставила? Ах, как хорошо, как замечательно!
- Почему Вы на меня кричите? - Почти шепотом спросила я, отступая от разбушевавшегося ни на шутку шефа.
- Давай, может, ты и место мое займешь? Ты же лучше меня во всем разбираешься! А я буду племянникам байки рассказывать по телефону, кофе тебе приносить, а?
- Хватит! - Не выдержала я, заорав так, что зазвенели стекла.
Шеф вздрогнул и замолчал, забыв закрыть рот.
- Я не знаю, что Вам сказали в суде, но я никаких заявок никуда не подавала, понятно? И не смейте на меня орать!
Я вылетела из кабинета. Меня просто трясло от гнева. По счастью, для злости нашлось хорошее применение - дверь. Даже не пользуясь заклинанием, я распахнула ее не хуже, чем вчера вечером. Нет, ну, это надо же! Подумать, что я подала заявление в Высший Суд, что я на такое способна! А я еще ночь не спала, думала, гадала. Вот после такого, ой, как хочется сделать именно так, как о тебе думают. К чему пытаться уважать чужие чувства, беречь чужое отношение к тебе, если все равно твои старания во внимание не принимаются, а думают о тебе только как о предательнице и негодяйке? Игры в одни ворота и погони за фантомами - не по мне. Я не готова уговаривать человека увидеть, какая я хорошая, добрая и верная. Либо он понимает это сам, либо... Либо его уже ничто не исправит.
Я, будто разъяренная кошка, металась по приемной. Едва не сшибала мебель и кадки с цветами. Хорошо еще, что все магические силы потратила на портал до офиса! Нет, ну, как он мог?! Вырвав из пачки одноразовый стаканчик, я плеснула воды и залпом влила ее в себя. Черт! Кипяток! Отбросив стаканчик и выплюнув воду на ковер, зажала рот ладошкой. Соображая, что бы такое сделать, чтобы унять боль, я вертелась на месте.
Ну, что за день сегодня? Проспала, все силы истратила, с шефом поругалась, еще и ожог заработала! Я гневно футбольнула проклятый стаканчик, будто именно он и был виновником всех моих бед. Он отскочил от стены и повис на близстоящей драцене. Зрелище меня немного позабавило. Драцена стала напоминать лохматого чудака в шляпке. Я довольно хмыкнула.
И все-таки. Кто подал заявление? Точно не я. Рано утром я спала без задних ног. И не шеф. Значит… Люциферович! Старый библиотекарь! Конечно! Да, ссора с шефом сильно на меня подействовала, что даже такой очевидный факт не сразу стал очевиден для меня. Люциферович поил меня вином, растолковывая азы юриспруденции, вызывался помочь. И проявлял личную заинтересованность в спасении Земли! Больше некому. А я еще думала, что такого может произойти, если поговорю с ним…

Я вскочила, схватив сумочку. Вовремя опомнившись, подошла к двери в кабинет шефа и приоткрыла ее, так, чтобы в образовавшуюся щель была видна значительная часть кабинета. Петр Иудович снова сидел перед сине-зеленым шаром Земли. Правильно ли будет уйти вот так, ничего не сказав? В конце концов, шеф сам виноват. Нечего было меня обвинять в том, чего не было. Плюс, я иду решать его проблему. Разбираться с его повесткой. И мне давно нужно было оплатить пару счетов. Поэтому, я тихонько закрыла дверь и выскользнула из приемной. 8 И все-таки я не пошла в Люциферовичу. Постояла перед высоченной, в несколько раз выше меня, дверью, разглядывая занимательный орнамент. Побродила по библиотекарскому дворику, поглазела на монумент Книге. Раньше я думала, что до такого смогли додуматься только в Олимпусе, пока не увидела точно такой же на Земле. Не знаю, почему я не зашла в здание. Наверно, потому, что сама я уже ни на грамм не сомневалась в том, что подача заявления от моего имени дело рук Люциферовича. А что бы мне дало его подтверждение? Ну, побушую я, ну, сознается он. Что это изменит? Да ничего. Гораздо важнее сейчас было разобраться в моем, явно нездоровом, интересе к Земле. Раз я так противлюсь утилизации, значит считаю, что ее существование не бессмысленно. Значит, знаю и почему. Только вот знание это сидит где-то глубоко в моем сознании. А значит, нужно вытащить его наружу. Поэтому, я вернулась в офис. Над моим столом, чуть дрожа, плыли слова. Шефу магические силы девать не куда! Записка было создана так, что видеть ее могла только я. "Буду после обеда. Извини за утро. Шеф". Лаконично и приятно. Приятно не столько тем, что шеф почувствовал себя виноватым, сколько тем, что в его отсутствие я могла беспрепятственно проникнуть на Землю.

Зайдя в кабинет, я огляделась. Земля медленно вращалась в углу. Бледно-серый кристалл ноутбука тихонько дремал на столе. Странно, что шеф не прихватил его с собой. Рядом лежала земная книга, открытая уже почти на середине. Шеф настолько заинтересовался, или просто пролистал? "Задача жизни не в том, чтобы быть на стороне большинства, а в том, чтобы жить согласно с внутренним, сознаваемым тобою законам. Марк Аврелий", - прочитала я первую попавшуюся на глаза цитату. Что ж, буду надеяться, что смогу утешиться этой мыслью, если что.
Наспех нацарапав на клочке бумаги "Я на Земле! Катя", я подошла к вращающемуся шару. Никогда не видела, как происходит перемещение из мира в мир. Может, я, прикоснувшись к шару, медленно растаяла в воздухе, может, как приснившаяся подружка Машка, рассыпалась тысячью звезд, а, может, с тихим свистом втягиваюсь в шар. Шеф, пока я с ним работала, на Земле ни разу не был. А я посещала ее украдкой, когда рядом никого не было, чтобы рассказать мне, как это происходило.

Переход был почти мгновенный. Вот я стою в кабинете шефа, глядя на Землю и думая, что надо бы немного отодвинуть Солнце, а то начнется глобальное потепление. Потом мгновенье темноты. И я уже на месте, в специальной квартире, каких у нас огромное количество по всему миру. Не можем же мы появляться вот так, последи улицы, или в чужой квартире. Здрасте, мы ваши создатели, к вам в гости пожаловали! На ходу одевая плащ - здесь уже осень и холодно! - я сбегала по ступенькам. Дом был не очень хороший. Мы специально выбрали такой, чтобы не привлекать к себе внимания. Обшарпанные стены исписаны призывами, пожеланиями, именами местных музыкантов. Кучка окурков между вторым и третьим этажом. Прожженные кнопки вызова лифта. К счастью, на Земле не везде так.
Я выбежала на улицу небольшого, но особенно любимого мною городка. Здесь недавно выпал первый снег. Белые пушинки лежат на зеленой еще листве и траве, от чего город кажется очень ярким, праздничным. Белый снег, синее небо и зелень деревьев...
На Олимпусе не бывает снега. Даже дожди крайне редки. Они всегда делаются специально, над определенной территорией. У нас нет ни зимы, ни осени. Вечное лето. Теплое солнце, безоблачное небо, уютные пляжи. Даже скучно. То ли дело Земля с ее вечной сменой времен года, непредсказуемостью погоды! Поэтому я довольно скакала по заснеженной дороге, ловя ртом падающие снежинки. На самом деле, изначально шеф создал Землю точной копией нашего Олимпуса. Просто райский сад какой-то. Ручные зверьки, круглый год фрукты-овощи. Наслаждайся в свое удовольствие. И какое-то деревце специальное Иудович изобрел. Скушал ягодку - и дома, на Олимпусе, а землянам строго-настрого запретил к нему приближаться. А змеи Люциферовича каким-то образом помогли им запрет нарушить. Ой, представляю, какой переполох был, когда у шефа посреди кабинета полуголая дамочка объявилась! Об этом событии я наслышана, как от коллег, так и от самого шефа. Вот только не знала, до недавнего времени, кто виновник. После этого происшествия здесь многое и поменялось. Наверно, прав был Люциферович, Земля от этого только лучше стала. Во истину, что ни делается - все к лучшему.

9.

Вдоволь набродившись по узким улочкам, петляющим меж невысоких старинных зданий, украшенных лепными фигурами и колоннами, и надышавшись воздухом, наполненным десятком разных ароматов, я, наконец, вышла к морю. Здесь, на пристани, стояло маленькое, уютное кафе, где, наблюдая за курсирующими туда-сюда катерами и небольшими лодочками, я любила выпить пару чашечек кофе. Я как раз допивала вторую, когда ко мне подсел Димка, местный охранник. Приятный парнишка, мне нравилось с ним общаться. Удивительное дело, мы виделись нечасто, но я была в курсе всех его дел. Он с удовольствием рассказывал мне о проблемах с девушками и друзьями, про озверевшего начальника, пересказывал новые фильмы и книги. Не то я внушала ему такое доверие, не то просто характер такой.
- Привет! Давно тебя не было.
Я кивнула, облизывая ложечку.
- Привет.
- Депресняк? - Димка кивнул на пяток пустых блюдечек. Совсем недавно на них еще были пирожные. Быстро же я с ними управилась!
- Да, нет, - я рассмеялась. - Это просто так. Проголодалась.
- Заказала бы что-нибудь. Хотя, не то это место. Но салат можно было съесть.
- Не, Дим, не хочу. Пирожные вкуснее.
- Ну-ну. Погода какая! Брр, ненавижу.
- Замечательная погода, Дим. Поверь, было бы гораздо хуже, если бы постоянно светило солнце. Или шел только снег.
- У тебя все в порядке? Ты какая-то необычная. Спокойная, не буянишь, не споришь, почти не учишь меня жить...
Я улыбнулась и проводила взглядом отчаливающий катер. На борту толпились люди. Кафешка стоит на самом берегу, одной стеной прижавшись к воде, поэтому мне очень хорошо все видно. Вон парочка влюбленных, именно влюбленных, а не просто близких друг другу людей, мне это видно. Они тесно жмутся друг к дружке, кутаются в просторной и теплой шали. Зашли бы в салон, там намного теплее, чем на этой открытой всем ветрам палубе. Но, видимо, вдвоем им не страшны никакие ветра и морозы. Вон, недалеко от них, мужчина в темном пальто дымит сигаретой. Воротник поднят, сам он какой-то нахохлившийся, такой же мрачный как его пальто. Наверно, как и Димка, терпеть не может такую погоду. Еще одна затяжка, и - фьють! - окурок взметнулся в воздух, описал дугу и упал на воду. Плохо его, видимо, воспитывали. Вон, в салоне, прильнул к окну малыш. И не разберешь кто именно, мальчишка или девчонка, увлеченно разглядывает пенные волны, то и дело оборачиваясь и маша кому-то рукой. А вон, вот хохма, спешит на катер тетенька с тележкой. Тетенька дородная, крупная, в новомодной дубленке с оторочкой из натурального меха. А тележка старая, чудом еще скачущая по асфальту, пытаясь не развалиться и не отстать от своей хозяйки. А та, наскоро впихнув контролерше билетик, летит к отходящему уже катеру, машет свободной рукой убирающему канат морячку. Куда там! Тот только улыбается и разводит руками. Катер уходит, а тетенька раздосадовано грохает тележкой об асфальт. И ясно, кого она сейчас винит во всех своих бедах.

Я повернулась к Димке. Испытывающе уставилась на него. Идея пришла внезапно.
- Дим, я тебе задам вопрос, - протянула я и поспешно добавила. - Только ты не смейся и ответь серьезно, ладно?
Димка хмыкнул и пожал плечами:
- Ну, ладно, валяй.
- Вот, если бы, ну, вот совершенно абстрактно, если бы к тебе пришел кто-то и сказал, что человечеству, всем землянам, ну, скажем, вынесен приговор о бессмысленности существования, именно так, это важно, и что только ты можешь повлиять на это решение, понимаешь? Что бы ты сказал в вашу защиту? Как бы доказал, что оно, ну, существование землян, не бессмысленно?
Я оговорилась, но Димка не заметил. Наморщил лоб, переваривая этот мой поток сознания.
- Ты книгу надумала написать? Или подействовали последние россказни о конце света?
- Не, ну это так, гипотетически. Просто интересно. Меня спросили недавно, а я даже не нашла, что ответить. - Надо же, даже обманывать не нужно. Просто чуть-чуть не договаривать правду.
Катер загудел, разворачиваясь на волнах. Промелькнули влюбленные с мрачным невежей, стянувший шапку и обнаживший два огромных розовых банта малыш, перегнувшийся за борт моряк...
Димка тер лоб:
- Слушай... Я и не знаю... Задала задачу.
Я самодовольно ухмыльнулась.
- Ты знаешь, - продолжил он, - мне и самому иногда кажется, что все это бессмысленно. Ну, может где-то в Штатах, или в Европе, и не так, а у нас тут - точно бессмысленно. Ну, какие перспективы, возможности? Не знаю. - Димка пожал плечами. - Как рыба об лед бьешься, бьешься. А толку?
- Дим, я не об этом. Я о бессмысленности вообще. Не только этой страны, а вообще всего человечества в целом. Вот если взять всю ва... - запнулась я, вовремя спохватившись. Чуть было опять не оговорилась. - Всю историю, от самого древнего мира до сегодняшних дней, всего мира в целом, ну, как бы все наследие, и признать, что все было бессмысленно. И впереди тоже ничего толкового нет, что...
- Не, ну это не так.
- А почему?
Димка снова хмыкнул и потер лоб.
- Знаешь, я вспомнил! Была такая книжка, кажется у Хайнлайна, не помню, как называлась, что-то про скафандр. Там тоже пацана на суде об этом же спросили.
- И что?
Димка пожал плечами:
- А, не помню. Кажется он их не переубедил.
Мы помолчали. Я смотрела, как катер скрывается за поворотом. К причалу уже подошел другой. И тетенька с тележкой уже стояла вплотную ко входу, мешая выходящим людям, ревниво поглядывая на остальных, ждущих посадки.
- Знаешь, - Димка тронул меня за руку, привлекая внимание, - наверно наше существование не бессмысленно потому, что у нас есть вера в будущее. И цель. Мы во все времена верили, что впереди что-то есть. Строили планы, боролись за их осуществление. Жили, и живем, веря, что наша жизнь, и наше будущее не бессмысленны. А значит это так и есть. Существование человечества будет иметь смысл до тех пор, пока мы будем верить. До тех пор мы будем на что-то способны. Поэтому нам нужно дать шанс. Всегда нужно давать шанс. И нельзя лишать веры, особенно если ты - бог и эта вера рождена тобой. Наверно так. А?
Димка с облегчением откинулся на стуле.
- Спасибо, Димка. - Я улыбнулась. Сам того не ведая, он попал в десяточку. - Ты мне помог. Очень. Я побегу, уже поздно.
- Заходи еще. Я тебе еще помогу.
Я накинула плащ и, махнув ему на прощание рукой, побежала к выходу.

10.

Я думала, что вернусь раньше шефа. Но, когда я появилась в его кабинете, он уже сидел за своим столом, что-то клацая на своем ноутбуке. Петр Иудович поднял глаза и кивнул мне, не то приветствуя, не то просто констатируя факт моего возращения. Я замялась, не зная, что делать и говорить.
- Петр Иудович, у Вас есть ко мне поручения? - Только и смогла спросить я.
Шеф странно повел глазами и покачал головой.
- Хорошо. - Я направилась к выходу.
- Катерина, - остановил меня шеф, - я был в суде.
Я развернулась и уставилась на него. Может, выяснил, что это не я подала заявку? Или решил уволить в отместку?
- Я тут подумал. - Продолжал тем временем Иудович. - Наверно, ты права. Собственно, только ты и вправе решать судьбу твоей Земли.
- Петр Иудович, я не...
Шеф жестом остановил меня.
- Я посмотрел. На саму жизнь, на их наследие. Я ничего о них не знаю. Совершенно. Наверно, поэтому, я не вправе решать, ведь могу сильно ошибиться. Знаешь, Катерина, все миры поначалу похожи один на другой. Все начинается одинаково. И когда раз десять подряд видишь одно и тоже, то начинаешь ожидать повторения и на одиннадцатый. Наверно, в этом была моя ошибка. Я не видел отличий вначале, и решил, что их не будет в конце. Я послушно слушала этот монолог. - Даже твое увлечение Землей я принял за романтизм. Мы боги для этих людей. Поэтому, мы не имеем права ошибиться, решая их судьбу, они верят нам. Короче, я был в суде и отказался от своего права решать вопрос о существовании Земли. Все теперь зависит от тебя.
Я растеряно кусала губы. Почему-то только сейчас я почувствовала себя виноватой. Хотя, повод для этого был и раньше.
- Знаете, Петр Иудович, только что на Земле мне сказали, что жизнь не бессмысленна, пока есть вера. Что нельзя лишать ее, особенно если эта вера дана тобой. Всегда нужно давать шанс. Я действительно чувствую, что должна попытаться помочь им. Извините меня. Я могу пойти против Вас, против закона, но не против себя. Наверно, в этом моя вера. Извините.
- Иди домой, Катюша. Заседание завтра в одиннадцать утра. Тебе нужно подготовиться, собраться с мыслями.
Я кивнула. И, не прощаясь, вышла из кабинета.

Домой идти не хотелось. Ну, что я там буду делать? Слоняться из угла в угол, представляя завтрашний день? Сотрясать воздух грозными пафосными речами, воображая перед собой поверженный суд? Или пытаться отвлечься за книжкой или компьютером? Хотя, сыграть в "Создателя", построить и развить мир, было бы не плохо. Наверно, придя домой, я этим и займусь. Но сейчас у меня есть еще одно не законченное дело. Не люблю я недоговоренности и неясности перед решающими моментами. Поэтому, я направилась прямиком в библиотеку. Читальный зал встретил меня тишиной. Было на удивление пусто. Какой-то подросток что-то выписывал из толстенной книги. Да, девушка листала яркий журнал, а рядом дожидалась своей очереди внушительная стопка таких же. Люциферович что-то внимательно вписывал в свою библиотекарскую книгу, не далее, как вчера вечером летающую по залу, будто атакующий истребитель. Я подошла к его столу. Постояла, выжидая, когда же на меня соблаговолят обратить внимание. Но Люциферович, видимо, был так поглощен своей работой, что пылай все вокруг пожаром и носись тут толпа спасателей - не заметил бы. Я негромко кашлянула. Люциферович вздрогнул и, наконец, взглянул на меня. На лице его тут же вспыхнула улыбка.
- Катенька! Ты по делу, или за книжкой?
Люциферович засуетился, закрывая свой талмуд, прибирая на столе ворох бумаг и карточек.
- У меня один вопрос. - Как можно более строго сказала я. - Касательно нашего вчерашнего разговора.
- Понял, понял, - пролепетал библиотекарь. - Давай тогда пройдем ко мне. Там будет удобнее.
Мы молча прошли по узким темным коридорам со множеством дверей. Как и накануне, Люциферович шел впереди, предупреждая меня о поворотах, порожках и ступеньках. Едва за нами закрылась дверь его комнатушки, я, не оборачиваясь, холодно спросила: -
Зачем Вы это сделали?
За спиной что-то звякнуло, послышался шорох. Я резко развернулась, готовая ко всему. Люциферович поднимал с пола ключ. Вчера у него чайники туда-сюда летали, а сегодня ключ сам поднимает? Подражая Петру Иудовичу, я постаралась приподнять одну бровь, надеясь, что выгляжу от этого суровее.
- Не морщи лоб Катенька, морщины появятся, - осадил меня Люциферович.
Я вернула бровям и лбу нормальное положение и повторила вопрос:
- Зачем Вы это сделали?
- Катенька, я плохо тебя понимаю. Если ты о вчерашнем разговоре, то я, во-первых, не вижу в этом ничего дурного, а, во-вторых, просто хотел тебе помочь.
- Я не буду ждать, что Вы придумаете на третье и четвертое, - перебила я Люциферовича. - Я не о разговоре!
- Тогда о чем?
- О заявлении!
- О каком заявлении? Я ничего не понимаю...
Люциферович сменил улыбку озабоченной рожицей и часто заморгал.
- Зачем Вы подали заявление в Высший суд от моего имени? - Отчеканила я.
- Заявление? От твоего имени? - Глупо пролепетал Люциферович. - Катенька, поверь, я не подавал никакого заявления! Более того, со вчерашнего дня я даже во двор не выходил, ты же видела, сколько у меня работы!
- Кроме Вас больше некому. Павел Люциферович, не отнекивайтесь, я знаю, что это Вы. Кроме Вас - некому. Я ни с кем больше не разговаривала об этом.
Люциферович вздохнул.
- Катенька, я правда не имею к этому отношения. Подумай сама, какой смысл мне отказываться? Вряд ли ты станешь думать обо мне лучше, чем сейчас.
Я плюхнулась на диван-облако. Верить или не верить?
- Кто-то подал заявление в Высший суд. Петр Иудович устроил утром скандал. Я была уверена, что это Ваша работа.
- Ты уверена?
- В чем? Что заявление подали? Да, я повестку читала. Там все написано. Ладно, я пойду, извините.
Я встала. Скорее бы попасть домой, упасть в мягкое кресло, и забыть обо всем. Люциферович заботливо открыл мне дверь, выскочил в коридор.
- Когда первое слушание, Катенька?
- Его не будет. Петр Иудович отказался судить Землю и официально передал это право мне. Завтра главный суд.
- Я еще раз говорю, что готов помочь тебе. Я буду завтра на слушании.
- Окей. Я найду обратную дорогу. До свидания.
- До завтра, Катенька, до завтра.
И я шагнула в сумрак коридора.

Продолжение...