Форум >  Архив "Творчество" >  Март 2009 года >  Проза...

Проза...

"У нас с этим строго!" -- А с этим у тебя как? - полковник выразительно щелкнул себя по кадыку. -- Ну, как... - помялся лейтенант, - Не злоупотребляю, товарищ полковник! Свежеиспеченный выпускник училища представлялся комбригу в связи с прибытием к месту службы. Новенькая парадная форма излучала тихое сияние. Румяные лейтенантские щеки бросали розовый отсвет на снежную белизну воротника рубашки. Парадная шинель была пошита с таким расчетом, чтобы исключить возможность сдачи офицера в плен: руку можно было приподнять не выше уровня козырька, и то с трудом. -- А то смотри! - сдвинул брови комбриг, - У нас с этим строго! Вечером того же дня лейтенант был представлен офицерам на общем совещании в клубе части. Сердце его переполнялось торжеством: он вступает в славную когорту офицеров-десантников! Гвардия! Элита! Краса и гордость Советских Вооруженных Сил! Изо всех сил он старался выглядеть повзрослее и понезависимее. -- Товарищи офицеры, сегодня я буду краток! - взял заключительное слово комбриг после выступлений заместителей и доведения всех приказов, - Смею вас уверить, говорить мне об этом весьма неприятно, но, тем не менее, я обязан. Прошедшие учения показали, что пьянство в нашей части начинает принимать угрожающие размеры! Вы, уважаемые, теряете элементарный человеческий облик! Я уж не говорю про что-то такое возвышенное, типа облика советского офицера. Так вот, я с этим намерен бороться самым решительным образом! Я не позволю! Чтобы дети бегали по деревне в кителе подполковника моей части! Который в это время спит под плетнем, как последняя сссвинья! Один из комбатов независимо шмыгнул носом и принялся рассматривать потолок. -- Я не позволю! - начал наливаться краской комбриг, - Чтобы майоры моей части останавливали поезда! И просили у машиниста закурить! -- А х.ли такого... - пробормотал невнятно инженер и почесался. -- Я не позволю!! - гремел комбриг, - Чтобы милиция задерживала лейтенантов моей части! В третьем часу ночи! В центре города!! В одних носках!!! Взводный Федя Пастухов выплюнул отгрызенный ноготь и принялся за следующий. -- Предупреждаю последний раз! Еще одна подобная история - и такой... герой очень сильно пожалеет! Дверь клуба распахнулась от молодецкого пинка и на пороге возник командир роты капитан Пит. Не удостоив присутствующих ни словом, ни взглядом, он сосредоточенно протопал к свободному месту в первом ряду. Совершив с третьей попытки почти мягкую посадку, Пит покопался в штанах и извлек оттуда апельсин. В гробовой тишине (слышен был треск разрываемой корки), старательно очистил его, разбрасывая корки по сторонам (некоторым пришлось увертываться). В той же звенящей тишине, нарушаемой лишь алчным чавканьем и хлюпаньем, апельсин был сожран, сразу после чего Пит лег спать. Лейтенант глядел на свекольное лицо комбрига и тихо охреневал. Гвардия. Элита. Краса и гордость Советских Вооруженных Сил. Уср...ся и не жить.* /с/
вспомнилось и улыбнуло.... © (19.03.2009 14:03)

Оцените автора материала.

1 Звезда 2 Звезды 3 Звезды 4 Звезды 5 Звезд 0.00 из 5.
Прямая ссылка


Всякие офицерские байки слышала, но такого точно не было. :)))
Тортила © (19.03.2009 14:03)
Прямая ссылка

вот тебе ещё....это всё из жизни....)) "Там, на неведомых дорожках..." Общага лейтенантов-холостяков: обшарпанная фатера в хлипком бараке с печным отоплением. Три солдатские койки, колченогий стол, да табуретки того же казарменного дизайна - вот и весь интерьер сурового мужского быта. Остальная мебель присутствует в виде вбитых в стены могучих гвоздей, на которых висят лейтенантские шмотки - от джинсов до противогазов. Сами лейтенанты, Толян и Колян, цвай камераден, в сиянии пыльной голой лампочки-сороковки, сидят за столом и на пространстве, отвоеванном у сковородки с подгорелой картошкой и железных кружек, клюя носами, строчат план-конспекты для проведения занятий. Только что сменились после суточного наряда, а завтра в шесть выход на стрельбище - сорок кэмэ пехом по заснеженной тайге. Из щелястых окон сифонит, несмотря на намерзший в районе щелей синеватый лед. Печка бодро постреливает и гудит, но все равно дымит и еле греет, зараза. Четвертый день лейтенанты питаются одной подмерзшей картошкой (за исключением дней в наряде, когда можно похлебать солдатского борща) - до получки еще целая неделя. Уцелевшие от кабака последние копейки потрачены на "Приму", грузинский чай и пачку стирального порошка "Лотос". Тоска. С треском распахивается дверь и в клубах морозного пара на пороге появляется третий обитатель общаги - лейтенант Федька с розовыми щечками, холеными усиками и вообще с внешностью бубнового валета. -- С-сидим, додики?! - жизнерадостно приветствует он соседей, - Р-работаем?! Эт правильно, старайтесь! -- Дверь плотнее закрывай, блин! - угрюмо откликается Толян, - Не май месяц... -- А я тащусь! - спешит поделиться радостью Федька, - Вся рота в наряд заступила, а я свободный остался - завтра весь день бамбук можно курить! -- Класс твои дела, - кивает Колян, - У вас в роте офицеров - комплект... -- А щас - на бл@дки пойду!! - с энтузиазмом потирает ладошки Федька, - Та-акая тетенька - у-м-м-м!!! Пэрсик! -- Флаг тебе в руки, - бросает Толян, не отрываясь от конспекта, - Барабан за спину... -- С-сиськи!! - продолжает восторженно делиться Федька и растопыривает пальцы, словно приготовился прижать к груди пару арбузов, - П-попочка!.. А хата у нее - ну ваще!... Муж - штурманец дальнего плавания, бабок немеренно... Все импортное, аппаратура - японская, а жрачка!... -- Слушай, завязывай! - начинает терять терпение Колян, - Идешь - ну и вали! -- Щас, отогреюсь только маленько, - кивает Федька и пристраивает на печку ведро с водой, - Подмоемся, побреемся - и вперед! -- Э, Федос, иди ты в баню! - протестует Толян, - Куда ведро взгромоздил?! Нам же утром - ни помыться, ни чайник поставить! Давай чапай к колонке сначала, воды принеси, а потом подмывайся! -- Да принесу, принесу! - отмахивается Федька, - Завтра приду и принесу... -- Ага, принесет он - хоть бы не звездел... У нее чего - ванны нету, что ли? Шел бы, да там и подмылся... -- Не-не-не! - отметает Федька, - Тут наготове быть надо! Такое дело. Тэ-экс... - Федька самозабвенно копошится в чемодане, счастливо вздыхая в сладком предвкушении, - Трусняк цивильный... Тельничек свеженький... Коляныч! Носки чистые одолжи! -- Может, тебе еще и в шинку пукнуть? -- Не, люди - ну вы жлобы! Блин, придется свои доставать, - Федька извлекает из чемодана пару черных носков и с тяжким вздохом отрывает ярлычок, - Нулёвые... Приготовив чистое белье, Федька нетерпеливо разоблачился, безмятежно почесал мошонку и отправился к печке греметь корытом. -- Она сегодня знаете, чего мне приготовить обещала? - хвастается он оттуда, - Поросенка! С хренком-с! -- Пасть закрой... -- Ага, завидно?! - торжествует Федька и, повизгивая, плещется в мятом корыте, - А коньячок у нее какой!... А икорочка... Ну не сЮка? Несколько секунд Колян и Толян не мигая, смотрят друг другу в глаза, с ненавистью стиснув зубы. Наконец, Толян хищно прищуривается и закусывает губу. У него созрел план. -- Как башку намылит - кивни, - шепчет он Коляну и бесшумно выбирается из-за стола, направляясь к доверчиво оставленному Федькиному парадно-выходному бельишку. -- Порево и жорево - это очень здорево... - бахвалясь, напевает Федька, вытряхивая на башку последние капли из (конечно же!) чужого флакона шампуня. Короткий кивок - и Толян скользящим индейским шагом пробирается к печке. На обе ладони у него уже надеты вывернутые наизнанку новенькие Федькины носки. Секунда - и носки щедро вываляны в жирной печной саже. Еще пара секунд уходит на возвращение Толяна на исходную, приведение носков в обычный вид и водворение их на место. И вновь Толян за столом, старательно пишет конспект. -- Ах, мармелад! Ня-ня-ня-ня... - мурлычет Федька в счастливом возбуждении, вертясь у осколка зеркала, прилепленного к стене синей изолентой и щедро прыскаясь Толяновым одеколоном, - Ну, я погнал! Не балуйтесь тут без меня... Хлоп - дверь, скрип-скрип-скрип - снежок за окном. Йессс!! И Колян с Толяном с треском хлопнулись ладонями в немом восторге. И в холодные свои холостяцкие коечки укладывались они в прекрасном настроении - ну до чего же порой мало человеку для счастья надо! -- ПИ-ДА-РА-СЫ!!! - вырвал их из сладких владений Морфея горестный вопль посреди ночи. Бесцеремонно врубив свет, Федька стоял посреди комнаты и потрясал кулачками в бессильном гневе и отчаянии. -- Охерел совсем? - поинтересовался Толян, жмурясь от света, - Чего орешь? -- Да бл@дь!... Мужики, цуки, ну вы ваще!! У нее же, бл... Простынки такие!... Хрустящие! Б-беленькие-беленькие! Были... -- И - чо? -- Чо-чо?! В очо! Я по этим простыням: чап-чап-чап... Она как глянула - так прям истерика с ней приключилась! В момент про любовь забыла! Взяла и выгнала на хрен. -- Не, ну это - явное мещанство с ее стороны... -- А вы - мYдаки все же, господа! |c|
просто так...... © (19.03.2009 14:03)
Прямая ссылка

:)))) Вот верю каждому слову. :))) И..смешно невероятно. :))) Вот балды!! Помню подобные рассказы курсантов старшекурссников и потом молодых лейтенантов (для меня, конечно, в несколько иной интерТРЕПации, чем в рассказе), но хохот стоял обычно дичайший. :))) Ух, будто в молодые годы нырнула... Спасибо.
Тортила © (19.03.2009 15:03)
Прямая ссылка

"Солдатская седина" Ташкент, 85 год. Распахнулись створки транспортного Ил-76 и, цокая подковками сапог по дюралю рампы, прошагал на бетонку аэродрома Тузель дембель Димон, гвардии сержант Замятин. Медаль "За отвагу" на парадке, дипломат с немудреными подарками домашним, да дембельским альбомом, голубой берет, пыльный загар - первый парень на деревне, кумир мальчишек. Из-под берета - холеный чуб с седой прядью - тоже знак, не хуже медали или нашивки за ранение. Маманя, как глянула на этот седой чуб, так и затряслась в беззвучном плаче. А Димон нежно поглаживал маманю по вздрагивающей спине и успокаивающе гудел: "Ну чо ты, мам... Ну не надо, вот же он я - живой, здоровый...". Вечером, у сельского клуба, Димон являл собой живую иллюстрацию из бессмертного Теркина: "...И дымил бы папиросой, угощал бы всех вокруг, и на всякие вопросы отвечал бы я не вдруг..". Дымил Димон не "Казбеком", а болгарскими "БТ" - делайте поправку на современность. А в остальном - почти все, как у Твардовского. "...Как мол, что? Бывало всяко. Страшно все же? Как когда. Много раз ходил в атаку? Да, случалось иногда...". На вопрос о поседевшем чубе хмурился и сдержанно цедил: "Так... Было одно дело...". И аудитория почтительно вздыхала, не смея будоражить незажившие раны. А дело было так. После учебки послали Димона в Афган, в Джелалабадскую десантную бригаду. Пол-года бегал по горам с рацией за плечами, хлебнул вдосталь и пекла, и мороза. От пули ангел-хранитель его уберег, а вот от желтухи - не смог. Что вы хотите - афганский гепатит и войска Македонского тут валил, и англичан, а мы что - особенные? Из госпиталя Димон вернулся отощавший и полупрозрачный: выздоравливающих больных активно пользовали трудотерапией, благо работы в госпитале всегда хватало, тех же траншей: копать - не перекопать. Комбат глянул на доходягу - и отправил его на пост ретрансляции. Вроде как на реабилитацию - куда на него такого сейчас рацию навьючивать - самого таскать впору. А на посту - отожрется, на человека похож станет, там и поглядим. Пост ретрансляции находился на горе, у подножья которой дислоцировалась бригада. Топал до поста Димон пол-дня - по узкой тропинке, вьющейся серпантином вдоль скалистой стены. Сто раз садился передохнуть, судорожно глотая разреженный воздух и отчетливо понимая, что ни до какого поста он не доберется, а сука-комбат послал его туда, чтобы избавиться от задохлика. А когда, наконец, добрался - понял, что попал в самый настоящий солдатский рай. Команда поста - семь человек во главе с сержантом-сибиряком Лёхой Кедровым - основательным хозяйственным мужиком. Дисциплину поддерживал, но руки не распускал и другим не позволял. Жратва - от пуза, готовили сами - точнее, готовил всегда узбек Равшан Мирзоев, остальные чистили картошку, да мыли посуду по очереди. Построений нет, строем никто не ходит, отдежурил на станции или на охранении - и хоть спи, хоть в небо плюй. Стряпал Равшан талантливо, умудряясь из стандартного солдатского рациона создать любые деликатесы, а к праздникам рачительный Леха еще и втихаря бражку заготавливал - хоть по чуть-чуть, а все как у людей быть должно. Продукты им раз в неделю доставлял старшина на ишачке Ваське, а больше они начальства и не видели. Что еще надо для счастья солдату? Разве что маленько сердечного тепла, да душевной приязни - и всем этим с лихвой одаривал их общий любимец - кудлатый пес Паджак, живший на посту. Любил он всех солдат без исключения и от щедрот душевных постоянно прятал солдатам под подушки мослы, оставшиеся от обеда. Бойцы за это Паджака поругивали, но не всерьез - понимали, что пес угодить хотел. И служил Паджак не за страх, а за совесть - и по этой причине постовые в охранении зачастую беззастенчиво дрыхли - знали, что чужого Паджак на версту не подпустит. А когда Саньке Башилову пришло письмо от невесты - ну, вы понимаете, какое... Так Паджак подошел к закаменевшему Саньке, башку ему на колени положил и просидел так с ним весь вечер, ни на шаг не отходил. И Саньку никуда не пускал - чуть тот двинется - Паджак его - лапой: сиди. Наконец Санька взмолился: "Да я поссать, честно!". И то - Паджак его туда-сюда проводил и под кроватью у него всю ночь провел. Понятно, был пес для солдат лучшим другом, и был на той горе не только солдатский рай, но и собачий. А отбомбиться ходили бойцы на край скалы - нормальный сортир в камне не выдолбишь. Пристраивались на узкой тропинке в полуприседе, отклячив зады в сторону пропасти, да и бомбили помаленьку, держась за вбитый в скальную трещину альпинистский карабин со шлямбурным крюком, чтоб не свалиться. Ничо, привыкли, хоть и поначалу жутковато было слышать, как ночной ветер в скалах завывает. Сержант Лёха требовал, чтоб гадить ходили по двое: один бомбит, второй - на стреме, мало ли что... И вот сменился раз ночью Димон с охранения, да и решил перед законным отдыхом отбомбиться. А кого на подстраховку позовешь? Санька - на смене у станции, отходить нельзя, Гоги - в охранении. Будить кого-то? Ну, вы понимаете. Сунул Димон автомат в пирамиду, да и пошел самостоятельно - фигня, Бог не выдаст, свинья не съест. Пристроился привычно над пропастью, держась за карабин - пошел процесс. А ветер ледяной дует так, словно звезды с неба сдуть хочет. И голосит в скалах, как ведьма в родах, и окрестные шакалы ему отзываются. И вскочили в койках бойцы, как подброшенные, разбуженные кошмарным воплем Димона. Не просто страх был в этом вопле - ужас леденящий, тоска смертная. Похватали автоматы, ломанулись наружу как были - в трусах, босиком. А навстречу им - Паджак опрометью метнулся, с поджатым хвостом - юркнул в дом и под койку забился. А за ним следом - Димон. С перекошенной мордой, с булыганом в лапе и со спущенными штанами. И орет, не унимаясь: - СYка, сYка, сYка!!! Убью, бл@-а-а!!! Оказалось. Умница Паджак решил на всякий случай Димона подстраховать - привык, что солдаты туда по двое ходят, ну и решил проявить инициативу. И пошел за ним следом, бесшумно ступая по каменистой тропинке. И сидел рядом в темноте, охраняя Димона ото всяких напастей, ничем не обнаруживая своего присутствия. А в самый ответственный момент решил ободрить Димона - мол, не бойся, друг - я с тобой. И - нежно лизнул Димона в лунную жопу! Утром, бреясь у осколка зеркала, Димон заметил, что казацкий чуб его побелел. В известке, что ли, измазал? Димон поворошил чуб мокрой ладонью. Известка не стряхивалась... /с/
ещё немного.... © (19.03.2009 17:03)
Прямая ссылка

Вот этот рассказ точно нельзя держать в письменном столе или в архиве компьютера. Такие герои... родные, всех вижу, будто с ними была на посту ретрансляции, и даже пропасть для бомбометания эту тоже увидела. :)))) Дурацкая мысль - совершенно не к месту! - все время лезла в голову: "а что же там внизу-то было, под пропастью??" Надеюсь, все-таки, горная речка. :) Седина...Афган...Уважаю всех наших ребят, которые выполняли свой долг. Хотя, не уверена, что они думали именно о долге, просто делали свое настоящее мужское дело, служили, защищали Родину и совсем неважно, где!! Важно, что выжили. Вот за это, всем выжившим, мой поклон. *чего-то я прослезилась, старею, наверное...* Зацепил рассказ. А если серьезно, то я заметила, что люди, прошедшие горячие точки либо с юмором вспоминают времена службы там, либо молчат. Ничего не хотят рассказывать. Только племянник однажды на мой вопрос в лоб: "Как там было?" - ответил спокойно и отстраненно как-то: "Там было страшно". При этом он не потерял ни одного своего бойца из разведгруппы, вывел всех до единого, хотя, знаю, досталось им лихо...
Тортила © (20.03.2009 10:03)
Прямая ссылка

респект ему!!! у меня в группе тоже 200-тых не было...там... Рассвет продолжался, наверное, он был красив и неповторим. Об этом они прочитают потом. Но не все. Книги, главной из которых бесспорно считается Библия, написаны для того, чтобы их читали. Но кто написал книги их жизни? Неужто был не в духе художник слова, или лень майского вечера не позволила ему дописать главу. Почему оборвалось повествование на полуслове? Я не знаю причину этого. Может, стоит спросить у одинокой акации, растерянно застывшей в паре метров от деревянных ворот дувала на узкой улочке желтого глинистого кишлака, отражающегося в белесом небе вечной страны, втиснувшейся цветком шиповника в букет азиатских стран. Цветок время от времени становится рыбьей костью в горле властителей мира. Те многозначительно раздувают щеки при мысли о блицкриге. Да и какая мимика еще придет им в голову. Страна, где на маленьких заплатках почвы растет пшеница, у которой колосок длиннее стебля, где мужчины заняты сидением на корточках, а женщины из-за паранджи не видят своего отражения в теплой водяной глади, притаившейся на дне арыка, где степь подвешена к небу на белых канатах смерчей, а ночью на километры раздается лишь звук жернова маленькой мельницы у ручья...Разве может эта страна сопротивляться? Ведь с нами мощь и самая передовая идеология. Ведь мы несем благо и будущее. Да они молиться должны и встречать цветами наши передовые бронемашины, и ничего, что эти цветы заслонят тримплексы, пусть наши водители откроют люки, пусть дышат свободно, пусть слышат марши под радостное скандирование благодарного афганского народа... ...если маленькие бачата выстроились вдоль колеи и страстно заглядывают вам в глаза, предлагая ченч - банку сухпая или ракету на палочку или пластинку чарза, не вымещайте на них свою досаду за их назойливость...Пусть галдят, езжайте спокойно - тут стрелять из-за угла не будут...хуже, когда кишлак встречает тишиной. Он не безлюден. Все жители тут, рядом с вами, в подвалах и тайниках, в киризах...Лишь некоторые нехорошие мужчины с бородой, да юноши, не успевшие отрастить бороды, сидят где-то неподалеку группами и пристально выцеливают вас. Сигналом к прицельному смертоносному огню по вам служит взрыв итальянки - оранжевой пластиковой мины. Когда будет этот взрыв, не предскажет и сам аллах - мина может пропустить вслед за траками трала еще несколько десятков колес, а потом рвануть... Что ищут здесь в этом молчаливом кишлаке мальчишки, бойцы, брошенные в войну как под лед? Может, им доставляет удовольствие играть в эту необъявленную игру, где ставка сделана - их жизнь, а на выигрыш надежд не планировалось - свое бы вернуть? Который год идет эта безумная игра, а ставка растет, и свое все чаще не возвращается... Одинокий ишак, то ли забытый прибывшим в святой город - вот безропотное животное и забрело в эту глухомань,- то ли специально оставленный позировать художнику, рисующему кровавый натюрморт...Чисты ли краски твои, художник, масло, пролитое Аннушкой на рельсы страны, не прогоркло ли с той поры? Красивую смерть ты задумал нанести на полотно. А спросил ли ты у бойцов, почему они позируют тебе? Неужто сравнял ты их судьбу с судьбой этого серого ослика, неужто не отмыться тем, кто бросил их тут, от краски войны? Скажи мне, мастер, сколько полотен создано тобой, и есть ли среди них - созданных тобой - полотна, излучающие жизнь?... "Еще пару хлебов изгложем и домой!"- зачем ты написал это, прежде чем взяться за кисть? Цевье автомата - не лучший вариант для ласк. Зачем же ты так безжалостно прорисовываешь его - до царапинки - на фоне дармового бессчетного рассвета? Может, дрогнет твоя кисть, и ты позволишь дать осечку этому автомату, жестким щелчком затвора предупредив этих разведчиков о засаде? Не сможешь... Не в твоей власти...Тебе надо обязательно добыть еще два хлеба...... /с/
мимо проходил... © (20.03.2009 10:03)
Прямая ссылка

Проняло. До мурашек по коже. Я тебя уважаю. Ты веришь в Путь? Который каждый выбирает для себя? Или есть Некто свыше, кто заставляет человека вновь и вновь вспоминать эти годы -яркие, но тяжкие, страшные до крика во сне по ночам всю жизнь? А, может, именно он, стонущий во снах Мужчина, оставлен в этом мире, чтобы я прочитала эти строки и помянула давно ушедших его друзей? Чтобы не забыть...каждого из них. Они живы, пока я их помню.
Тортила © (20.03.2009 12:03)
Прямая ссылка

Про Толю Нет никаких оснований для подозрений относительно того, что старпом Толя не является скотиной. Старпом Толя скотина, скотина и еще раз скотина, что само по себе немаловажно, и что видно по лицу. Лицо у него толстенькое, я бы даже сказал, жирненькое. Глаза маленькие, заплывшие салом. Сам он кругленький. При заступлении дежурным по дивизии он забил на службу большой болт, то есть, залупил на нее все, что имел, то есть, сказался больным, и его родного командира выдернули на это заступление прямо из дома. А Толя отправился лечиться. К знакомым. Налечившись вдоволь, он забодал милицейский газик. Стоял на дороге газик, а Толя перемещался по дороге в направлении этого газика, как африканская гадюка - жгучим зигзагом. Поэтому при встрече он его забодал. А оттуда выскочили орлы и спросили документы, на что Толя принялся говорить, что он старпом и, в общем-то - член поникший рыжего Дантеса эспаньела мать его - едрена вошь, и еще он стал говорить, что все другие - не старпомы - у него, как слюни собачьи под ногами, растереть некогда. Закончил он "Поваренной книгой анархиста" и "Островом Сокровищ", упомянув, из чисто эстетических соображений, о способе изготовления, размещение и применения взрывчатки, как таковой. При слове "взрывчатка" милиция подобрела: "Пожалуйста подробнее, товарищ капитан", и тут "товарищ капитан", совершенно разгулявшись, ляпнул, что дом номер девяносто шесть (кстати) недавно заминирован. "Спасибо за информацию. - сказали милиционеры. - Поехали." - "К... куда?" - сказал Толя и это было воспринято, как сопротивление - в тот же миг он был свернут, как белье. В отделении Толю пытали недолго, на место отправился наряд милиции, который и обнаружил в подъезде коробку из под торта. Она там за дверью стояла. Большая такая коробочка. Которая "тикала". Из поселка Кувшинка и из города Мурманска срочно выписали саперов, и саперы с помощью приборов в сей секунд установили, что в коробке бомба. Собака решительно не хотела нюхать эту ерундовину, и тянула в сторону, и тогда в дело пустили умного робота из города Мурманска, который все в ней активизировал, после чего коробку взорвали. В результате робот оказался изгажен, поскольку в коробке до самых краев оказалось Толино дерьмо, а в нем уже был аккуратно утоплен Толин же будильник. - Это он так болеет, скотина! - воскликнул начальник штаба насчет Толи и коробки, - а скотина, - тут он просветлел лицом, - должна все время стоять на вахте. С тех пор Толю часто можно видеть с кортиком на боку. (С) А.М.Покровский, 2001
Гоблин © (19.03.2009 14:03)
Прямая ссылка

выразительно ))
Инфанта © (20.03.2009 14:03)
Прямая ссылка

 

Что не так с этим комментарием ?

Оффтопик

Нецензурная брань или оскорбления

Спам или реклама

Ссылка на другой ресурс

Дубликат

Другое (укажите ниже)

OK
Информация о комментарии отправлена модератору