Сплю я всегда чутко и никогда не отключаю телефоны. Такая привычка семейная: быть всегда на связи. Отключиться от всех порой приятно, только никогда не можешь быть уверен, будет ли это отключение к добру. Беспокойные звонки случаются, и пусть лучше позвонит лишний раз кто-то, чем не дозвонится родной и близкий.

Итак, была глубокая ночь. Два часа, если быть точной. Сплю. Сквозь сон слышу звонок сотового. Нащупываю в темноте своего светящегося и звенящего друга-сотика.

— Алло...

Тут с меня сон словно бы слетел.

— Гришка, ты? Ты где?
— Я тут.
— Тут — это тут, или тут — это ТАМ?
— Тут — это ТАМ.
— Но я слышу, ты на улице. Даже птицы поют.
— Ты права. Я на улице. Галчоночек, ты как там, девчонка?
— Спала, вообще-то. А так все в порядке.
— Слушай, а если я приеду?
— Давай.
— А если сейчас?
— Я же сказала, приезжай.
— А если с собакой? Она у меня овчарка?
— Ну пусть будет собака. Что-то случилось?
— Нет. Как всегда. Только ей вольер нужен.
— Если дело в этом, то у меня есть большой загороженный загон для скота. Для нее подойдет? Вот и ладно.

Он стеснялся этой родинки у глаза, которую я любила почему-то. Наверное, потому, что в любимых все прекрасно.

— А ты ничего не хочешь у меня спросить?
— Хочу. Я могу поспать еще или уже надо идти дверь открывать и кофе варить? Ты где? Твое ТАМ сейчас где, именно сию минуту?
— Спи, девочка, прости, что разбудил. Мне было важно слышать ответ из юности. Я приеду и все тебе расскажу. Скоро.

Он приехал через три дня и без собаки. Смотрю на взрослого полноватого дядьку с сединой во всю голову, в глаза и на родинку, такую знакомую с далекой юности моей. Совсем другой человек, я это вижу. Но как странно, что вижу одновременно и того мальчишку, тонкого, звонкого и влюбленного в меня.

Он стеснялся этой родинки у глаза, которую я любила почему-то. Наверное, потому, что в любимых все прекрасно.

Один голос остался прежним. Мы с ним еще в школу музыкальную вместе ходили, ансамблем играли. Это я к тому говорю, что слух у меня хороший и очень хорошая слуховая память с детства. Услышу голос раз и помню потом отлично. Да, этот голос возвращал в юность, словно за резиночку мячик дергал. Дернешь, бывало, и мячик опять в руке у тебя.

Тогда мне пришла в голову мысль: хорошо стариться рядом с теми, кто тебя видел и любил в твои молодые годы. Как бы ни была реальность припорошена снегом седины, тебя эти люди будут помнить цветущей.

А в тот день у меня не было абсолютно ничего для выхода. Дети доучивались оба и я донашивала их обноски. Просто выживала как могла в ожидании дипломов.

Не знаю, у вас так? Или только я помню всех своих друзей-солнышек красивыми? Вижу их в реальном времени, констатирую зарубки, которые нам ставят года, и все же не хочу замечать. Они для меня, как и прежде, красивы. А если перестают быть таковыми, то это не по моей вине.

Вернусь к ночному звонку. Ведь он не был случайностью. Гришка мне сказал, что я выиграла джек-пот и мы идем в ресторан это отмечать. В тот день я поклялась себе, что больше никогда не будет у меня дня, когда НЕТ ВЕЧЕРНЕГО ПЛАТЬЯ и оно не готово быть надетым за 5 минут. А в тот день у меня не было абсолютно ничего для выхода. Дети доучивались оба, и я донашивала их обноски. Просто выживала, как могла, в ожидании дипломов.

Пришлось ответить ему тогда, что я очень рада, только хочется посидеть дома, просто поболтать и вспомнить все. Вспомнить родителей. По стечению обстоятельств, это был родительский день. На том и порешили. Даже на кладбище съездили. Ведь он отлично знал моего отца.

Вечером дома накрыли поляну в саду, костром разогнали комаров и сидели, глядя на огонь. Целая жизнь позади и целая жизнь впереди. Огонь. Можно говорить и можно молчать. Одинаково спокойно и хорошо.

Хорошо, когда есть с кем помолчать и от этого ты не начинаешь себя чувствовать придурком. Это и есть старые друзья. Теряя таких, уже ничем не заполнить образующуюся пустоту. Не зарастет.

В общем, история со звонком оказалась довольно банальной. Мужики засиделись на природе, приняли на грудь. Какая природа у русского мужика без ста грамм? Ну и понесло всех в воспоминания. Ни для кого не секрет, что мальчики сплетничают про девочек ничуть не меньше, чем девочки про них. Факт. Мальчишки начали вспоминать свои первые влюбленности, чем и как и у кого закончилось. Потом дошли до того, как дело обстоит в настоящем, кто сохранил какие отношения.

Хорошо, когда есть с кем помолчать и от этого ты не начинаешь себя чувствовать придурком. Это и есть старые друзья.

Следующим этапом было: а кто может подтвердить свои слова, позвонив первой любови. Вот теперь же. Я не знаю, сколько было мальчиков там, скольким девочкам были сделаны звонки и каковы были результаты. После того, как Гришка сказал, что мы победили честно, мне было стыдно переспрашивать о том, как пообщались другие. Типа на комплимент еще раз напрашиваться.

Оказалось, что ребята сделали ставки и стали звонить по очереди, включив на громкую связь телефоны. Немного цинично, но, надо сказать, оригинальное шоу организовали. Наш народ.

Гришка на самом деле имеет овчарку. И еле-еле ее пристроить смог на время отъезда. Это не было выдумкой.

Он у меня спросил, почему я ответила ночью именно так? Потому, что мужа нет и никто не заревнует? Да нет, говорю, и муж бы понял. Потому, что наш школьный альбом всегда на полочке и твои армейские письма в нем так и лежат. Мои дети знакомы с детства с тобой.

Когда мы выпили еще по коньячку и еще помолчали, глядя на костер, он меня спросил:

— Слушай, почему я тут и мне так спокойно? Почему мы созваниваемся раз в год или раз в три года, но с первого «алло» узнаём по голосу, кто звонит? Кто мы друг другу?

Я, помолчав минуту, чтобы услышать ответ изнутри, сказала:

— Мы просто навсегда. Это нельзя объяснить, это не любовь уже и не просто дружба. Я никогда не смогу перед тобой закрыть дверь, будь ты с собакой или с двумя. Ты моя юность. У меня может быть и третий муж, а первой любовью никто не сможет стать, кроме тебя.

Он вздохнул, улыбнулся, обнял меня и сказал, что я сумела очень точно выразить то, что он чувствовал. И мы не просто выиграли этот спор, мы его честно выиграли.

Теперь, как в кино, надо бы было с утра поехать в магазин и купить вечернее платье. И не одно. Но это в кино.

Сколько отгорело костров в нашей жизни, не счесть. И сколько сгорело в них, столько же и возродилось нового.