У ворот рая с Американцем
Автор: Изабелла Валлин
/ 29.01.2017
Ельцинские, мутные времена — самый счастливый период в моей жизни.
Тогда как никогда я чувствовала себя свободной. Я любила Москву, и Москва любила меня.
Именно в это время судьба дарила мне незабываемые встречи. Одной из них была встреча с Американцем.
Боже! Что это был за мужик, этот Американец!
Таких только на широком экране в качественных фильмах увидеть можно было.
Он был не просто красив, это была личность, яркая индивидуальность, а главное, он виделся мне в сияющем ореоле, и в глазах его была теплая, светлая грусть. Очень нехороший знак. Именно такими являлись мне во сне знакомые покойники, чтобы сообщить что-то важное; не всегда симпатичные при жизни, но откорректированные Божьей рукой они были прекрасны. После таких явлений я просыпалась в слезах.
Мне было всё равно, что он говорит. Было тепло и спокойно на душе от его близости, от звука его голоса, как будто я сижу у ворот рая.
***
Я видела Американца мельком в самых крутых кабаках, вечно пьяного, вечно с бабами на шее.
Но вот однажды он оказался сидящим рядом у стойки бара. Он был один. Ему это было не под силу. Я была не одна. Он улучил момент, когда мой кавалер отлучился.
— Ты такая сука! Я прямо вижу, как я тебя отымею по-всякому, — шептал он страстно, его лицо было в испарине. Он был очень пьян.
Другому бы я, не задумываясь, двинула по морде за такие разговоры. Этому прощалось всё. Мне было всё равно, что он говорит. Было тепло и спокойно на душе от его близости, от звука его голоса, как будто я сижу у ворот рая.
Я дала ему свою визитку.
Американец позвонил, и мы встретились.
Он продолжал разговоры про то, как он меня отымеет. Я не спорила. Я наслаждалась чувством душевного равновесия и светлым покоем.
Мы посидели в каком-то баре, потом поехали к нему.
Шикарная, по местным меркам, квартира на Кутузовском, в декорации которой Американец явно не принимал участия. Для него всё это было дико.
Он был в накрутке, в хронической истерике, видимо, понимая, что сильно завяз в игре с опасными структурами.
***
Я села у стола.
— Чашку чая можно?
Американец немного опешил. Он думал, что я тут же рухну, и мы начнём интенсивно сношаться.
— Что ты здесь делаешь?
Он, опять же растерянно, но уже без накрутки устало ответил:
— Я не знаю.
— Там, дома, у тебя семья?
Он был в накрутке, в хронической истерике, видимо, понимая, что сильно завяз в игре с опасными структурами.
— Да.
— Ты, наверное, очень скучаешь по ним?
И тут он сломался.
— Да, я очень скучаю.
Истерика прошла. Аура засияла ярче.
***
Я чуть не заплакала. Мне хотелось сказать ему: «Уезжай от сюда как можно скорее. Очень нехорошая тень у тебя на лице».
Это было бесполезно. Он и сам чувствовал.
— Я останусь с тобой этой ночью. Я знаю, тебе не нужен секс.
Мне хотелось сказать: «Успокойся. Поспи. Я буду охранять тебя. Я не оставлю тебя, даже если тебя придут убивать».
Он был благодарен мне.
Мне хотелось позаботится о нём. Он очень хотел, чтобы я осталась.
Он спал как убитый, обняв меня одной рукой. Похоже, он давно не спал.
Мне хотелось остаться. Иногда жалею, что этого не сделала. Я ему очень нравилась. Я видела тревогу в его глазах, тревогу за меня. Всё-таки хотелось жить.
Он знал, что его ждёт.
Кто-то другой разделил его участь.
Другую девушку расстреляли вместе с ним в упор в той съёмной квартире.
Я прочитала об этом в газете.
А потом в Швеции смотрела документальный фильм о русской мафии и иностранном бизнесе в России. В этом фильме упоминалась история моего Американца.
Фото: shotsstudio/123RF