На главную
 
 
 

Последняя встреча ноября
Автор: Надежда / 25.03.2005


Последняя встреча ноябряОн.
Он проснулся от того, что она слегка толкнула его в бок.
- Что случилось?
- Закажи мне такси, - сказала она слабым тусклым голосом.
Он взглянул на часы. Три часа. То ли ночи, то ли утра. Кому как. Это как стакан, в который налито воды до половины. Правда, это с водой, а как в три часа ночи поведут себя оптимист и пессимист? Думать об этом не хотелось и он отогнал эту мысль прочь. Почему-то вдруг охватила тоска. Не стал даже спрашивать - почему вдруг именно сейчас, а не утром, как обычно.
"Ей плохо, а когда плохо, хочется туда, где хорошо. Со мной ей не хорошо", - подумал он. Но и эта мысль не получила дальнейшего развития. Просто вспомнилось то, что когда-то говорила жена - дома всегда лучше, если даже хуже. В 20 лет он счёл эту фразу бредом, но со временем, она наполнилась для него смыслом. Жена всегда была опытнее и мудрее его в жизненных вопросах. Даже без образования. Пока всё это думалось, он оделся.
Она оделась быстрее него. Она всегда быстро одевалась. И почти никогда не пользовалась косметикой. Но хуже от этого не выглядела. Её походка всегда была энергичной, движения уверенными, чувствовался человек, знающий чего он хочет и умеющий добиваться этого.

Вышли на улицу. Поздняя ноябрьская ночь. Небо затянуто тучами. Воздух сырой и влажный. Но не холодно. По земле стелился лёгкий туман. Самое время снимать фильмы ужасов. Он заказал такси, и они пошли навстречу машине. Говорить не хотелось. Шли, почти молча, держась за руки. Через несколько минут фары разрезали темноту ночи, ещё мгновение и она села в машину. Он остался один. Было слегка необычно очутиться на улице ее города одному в такое время. Сон прошёл. Он сунул руки в карманы пальто и медленно побрёл к себе в комнату. Вдруг ему показалось, что в небе сверкнула молния.
- Вряд ли,- подумал он, - осенью не бывает ни молний, ни зарниц.

Тем не менее, на небе чётко вырисовывались две фигуры на раздорожье. Он подумал, что это очень сильно напоминает картину из Мастера и Маргариты, когда Понтий Пилат через тысячу лет дождался Иисуса. Камень у дороги, собака рядом и тысяча лет ожидания. Фигуры начали двигаться. Присмотревшись, он застыл в изумлении: это были Он и Она. Постояв на развилке дорог, они пошли. Порознь. Каждый по своей дороге. Всё исчезло. Скорее всего, ничего и не было, просто очередной плод фантазии больного воображения. Но картина продолжала стоять перед глазами. Вспомнилась фраза о том, что мы приходим в этот мир одни и уходим из него тоже одни. Значит, подумал, он, у каждого из нас своя дорога. Стало грустно. Очень грустно и тоскливо. Опять один. Что ж, не привыкать.

Она.
Она знала, что это сон. Беспокойный и тяжелый. Не сон, а полузабытье. Там что-то случилось, там должно было что-то случиться, потому что ее там не было. И еще все это казалось несправедливым к мужу, бывшему когда-то тем единственным смыслом ее жизни. Ведь муж до сих пор любил ее, какой-то безумной, непонятной и обременительной любовью.

Она проснулась. Просто вдруг осознала себя здесь, в холодном гостиничном номере. Он лежал к ней спиной, пахло коньяком, одеколоном, запустением. Это был не его запах, и потому Он казался чужим. Третий час. Время безумных мыслей и самоубийц. Все не заладилось с самого начала, как только Он приехал. Она любила приезжать сама и не любила, когда приезжал Он, вот так на один день, и в него нужно было уместить все. Она ревновала его к работе, встречам, своим начальникам и его жене. Она не любила пьяных, но Она любила его.

Все чаще в спину говорили, что плохо кончит девочка. Ее гайка давно уже сошла с резьбы, и когда-то еще было время - тихонько назад открутить, с болта снять, смазать густо и снова аккуратно завернуть - и жила бы себе тихо, в плесневелой благопристойности. Так нет же - гонит гайку дальше - на сколько еще оборотов хватит? Это забавляло, но не более. Ей было на это плевать. А когда на кого-то плевать, им ничего не доказывают! Но дело даже не в этом.

- Закажи мне такси, - он уставился на нее так, как будто думал: откуда она тут взялась. Искал часы, потом телефон. Потом номер. А Она уже одевалась, быстро. Она всегда быстро одевалась. Ей было жаль себя, не вообще, а именно сейчас и именно здесь. И хотелось плакать. Тугой комок подступал к горлу, но плакать было нельзя. Нельзя делать людей свидетелями своих слез - от этого они чувствуют себя виновато-несчастными. Нельзя показывать ему свои слезы, потому что сейчас это совсем не Он - Он бы спросил, обнял, прижал и успокоил. Он бы гладил ее волосы и шептал в ухо всякие нежности. А Он молча одевался и искал мелкие деньги. У него рано самолет. Так что часом раньше, часом позже. Все это больше походило на побег. А это и был побег, только вот от себя не убежишь, как не путай следы, можно только вернуться к себе.

Они шли по дороге навстречу машине. Было тихо и сыро. Пахло морем. Вот так всю жизнь мы строим замки на песке, осознаем ошибку и переходим к воздушным. Сеем на камне. Кричим на ветер. И плачем, а слезы - они дешевле воды. И Она не покажет ему своих слез. Не сейчас.

Они держались за руки. Она пыталась с ним заговорить, но Он молчал. Она тоже замолчала. Через пару часов Он будет ехать в аэропорт и когда Они увидятся в следующий раз известно только Богу. Не клеилось как-то это прощание. Он даже не поцеловал ее на прощание. Вечное "Созвонимся, спишемся".

Кто знает - где и когда похоть переходит в нежность, а сладострастие в застенчивость? Что делать, когда не можешь жить по-старому, и не хватает духу зажить по-новому? А монета или зависает в воздухе, или стоит на ребре…



 
 

Что не так с этим комментарием ?

Оффтопик

Нецензурная брань или оскорбления

Спам или реклама

Ссылка на другой ресурс

Дубликат

Другое (укажите ниже)

OK
Информация о комментарии отправлена модератору