Несколько дней до Нового года
Автор: Ольга Яценко
/ 24.12.2002
Шторы в моей комнате тяжелые и плотные, и когда я просыпаюсь, кажется, будто еще ночь. Я люблю полумрак, я и сама темная личность. Наверное, поэтому со мной трудно.
Обычно по утрам я получаю кофе в постель и поцелуй в заспанные губы, и пробуждение кажется мне продолжением прекрасного сна. Мое счастье ходит в потертых джинсах и пахнет крепким табаком, все думают, что его имя - Кирилл, так назвала его мама. Но я зову его солнышком - довольно избито, но мне плевать, - потому что, когда он рядом, не надо больше никакого света - ни луны, ни солнца, ни лампы, - ничего. И шторы в моей комнате совершенно не мешают нам радоваться белому дню.
Так я думала вчера и еще пять минут назад, пока не проснулась окончательно. А потом я убедилась, что его нет рядом. Ни в кухне, ни в ванной, ни в туалете с сигаретой в зубах и с отросшей щетиной на подбородке. Вместе с ним исчезли ботинки и тапочки, его единственный пиджак, свитера и зимняя куртка. Не было на обычном месте и фотоаппарата. Он фотограф, мой Кир, искусный, но самокритичный. Эта мысль помогла мне сосредоточиться и заплакать, до сих пор в горле стоял ком. Я вытирала слезы и нажимала кнопки телефона. Его мобильный оказался отключен. Тогда я позвонила подруге. Я думала, она поймет меня и утешит. Безумно хотелось, чтобы кто-то убедил меня, что Кирилл забыл написать записку, что ему неоткуда позвонить, что заболела его троюродная бабушка или дядя с острова Зимбабве оставил ему бешеное наследство. Что нужно было уехать срочно и обязательно взять с собой тапочки. И ни в коем случае меня не будить!
- Бросил он тебя, - сказала моя лучшая подруга Ленка, - он, небось,
молодую нашел, красивую.
Это она намекала на мои тридцать пять и крашеные волосы.
- С тобой-то каши не сваришь! - Продолжала Ленка. - У тебя то отчеты,
то презентации… А ему семью подавай!
Это она намекала на мою работу, а еще на наши с Кириллом три года, за
которые он ни разу не сделал мне предложения.
Ленка искренне полагала, что если мужик не тащит тебя в загс, то он либо
козел, либо урод, либо инвалид. Я не могла с ней согласится, но сейчас
была вынуждена признать, что в чем-то моя подруга права. Солнце исчезло
с моего горизонта.
Я повесила трубку и пошла в ванную, решая на ходу - утопиться, повеситься или выпить чашечку цианистого калия. Самоирония всегда помогала мне, и это было единственное, что сейчас у меня осталось. В конце концов, я приняла ванную, выпила чашечку кофе и отправилась на работу. Там никто ничего не заметил - ну, бросили, и бросили, у каждого свои проблемы. Я не знала, что делать со своей жизнью, поэтому на всякий случай решила подождать - несколько дней. Вдруг Кирилл решил сделать мне сюрприз и заранее превратился в Деда Мороза? Просто взял и уехал за подарками. В тапочках и с фотоаппаратом. Ладно, тогда он мог отправиться за Елкой, скоро Новый год и это вполне реально. И тапочки не причем, я их просто запулила куда-нибудь и все.
Домой я мчалась на всех парах, торопясь отыскать его тапки и вообще хоть
какой-нибудь знак, подтверждающий мою теорию. Тапочек не оказалось. И
в ванной не было ни бритвы, ни его полотенца. Ни его любимой чашки на
кухне. Я в одиночестве поужинала и смиренно включила телевизор. Мои рыдания
заглушили веселые выкрики квэнщиков.
- Ха-ха, - сказала я вслух и поняла, что сошла с ума.
Мне снился Кирилл, убегающий от меня по рельсам с чемоданом подмышкой
и в одних трусах. Я вскочила среди ночи и кинулась к шкафу, в котором
хранилось постельное белье. Несколько маек и трусов Кира мирно лежали
на полке. Забыл? Оставил на память? Я боялась обрести надежду.
Неожиданно раздался звонок в дверь. Я метнулась в коридор, стукнулась
головой об косяк, споткнулась о телефонный провод и, увидела перед глазами
звездное небо. Пели соловьи. До меня нескоро дошло, что это продолжают
трезвонить в дверь. Еле поднявшись, я щелкнула замком и чуть не зарыдала
от разочарования. Передо мной стоял мой сосед Андрей с чемоданом в руках.
- Танюш, извини за беспокойство, я только с самолета. Портмоне в такси
выронил, там и деньги, и ключи. Можешь меня до утра потерпеть?
Вообще-то терпением я не отличаюсь, но соседа впустила. Все лучше, чем
прогрессирующее сумасшествие.
Мы сидели на кухне и пили чай, а потом кофе, а потом меня стало клонить
ко сну, и Андрей решил этим воспользоваться. Он отнес меня в комнату,
и его руки показались мне крепкими и нежными. Если бы в этот момент меня
обнимал гиппопотам, я бы, наверное, и его приняла бы за Прекрасного Принца.
Слава Богу, кто-то позвонил в дверь. Андрей приложил пальцы к моему рту,
а другой рукой прижал меня к кровати. Мол, ни открывай, мол, не ждем никакого.
Я извернулась и прошмыгнула в коридор, уловив за спиной его разочарованный
вздох. Может, и зря я извернулась? Лежала бы себе и лежала…
За дверью обнаружился Кирилл собственной персоной. И солнце в его глазах
по-прежнему было ярким, теплым и прекрасным.
Первая моя мысль была - убить гада! Вторая - хоть бы поцеловал что ли!
А третья заставила меня подпрыгнуть, эта мысль была об Андрее, который
по-свойски устроился на нашей кровати.
- В душ, Кирюша! В душ! - Заорала я, вместо того, чтобы выяснить, куда
он исчез и зачем появился. Кирилл повиновался, но выглядел при этом также,
как я себя чувствовала - полным идиотом. Пока он мылся, я выставила за
дверь соседа с чемоданом и села в коридоре напротив рюкзака Кирилла. Странно
все это…
- Ты где был? - Тихо спросила я, когда Кир вышел из ванной.
Я стояла к нему спиной, раскладывая свитера в шкафу.
- Как это где? В командировке! Я же тебе записку оставил!
К черту свитер! Я сейчас покусаю этого кретина!!!
- Какую записку? Где????
Кретин растерянно молчал.
- Вот она, - он извлек из карманов джинсов клочок бумажки и посмотрел
на меня осторожно, исподлобья.
- Ну, забыл, Танюш…
Я шмыгнула носом.
- А почему ты мне не звонил?
- Хм…
- Это не объяснение!
Он притянул меня к себе и, кажется, мы простояли так вечность - прижавшись друг к другу, словно трава к земле. Потом скрип кровати напоминал крики чаек и шум волны. А потом часы пробили двенадцать раз. Кирилл был вместо елки и обвешался с ног до головы гирляндами. А я была Снегурочкой и Дедом Морозом в одном лице. Словом, мы веселились.
Под утро, когда мое солнце закатилось под подушку, откуда тотчас раздался богатырский храп, я пошла мыть посуду - первый и последний раз в этом году. Обычно этим занимается Кир - это его вклад в домашнее хозяйство. Я мыла и мыла, а потом внезапно обнаружила в фартуке клочок бумажки, который Кирилл достал из джинсов. Я развернула ее осторожно, боясь расплескать нашу нежность. Там было написано: "Кирилл! Обязательно позвони, когда приедешь. Парамонов". Ну, вот - какой-то Парамонов. А я, как же я?
Я сидела и плакала, на кухню вышел растрепанный Кирилл. В его волосах запутались солнечные блики, улыбка казалась детской и беззащитной. Он поцеловал меня краешком заспанных губ, чуть корябнув щетиной. Плевать на Парамонова, подумала я. Плевать на мои тридцать пять и крашеные волосы! И на ЗАГС тоже плевать. У меня есть вот эти минуты, и я никому их не отдам, разве что памяти.