Новогодняя ночь обещала быть превосходной, уже только потому, что с утра 31 декабря в городе N шёл снег, кое происходило там крайне редко,а тем более под Новый год. Упругие снежинки ложились гурьбой друг на друга, где только встречали препятствие на своём пути, и замерзали. Все радовались и молились, только бы не потеплело и как можно дольше чистота снега радовала глаз.

Молодой красавиц Виктор решил встречать Новый год с друзьями на даче. Девушки готовили новогодний ужин, а парни наряжали самую что ни на есть живую ёлочку, растущую на дачном участке. А Виктор как хозяин дома только ходил и всеми этими приготовлениями командовал. Это был амбициозный и избалованный парень. Единственный сын у родителей, любимец и любитель женщин и авторитет у друзей. Окончив автодорожный колледж, он работал в автосервисе. А недавно познакомился с миленькой девушкой Викой, влюбившейся в него без памяти. Она делала всё, чтобы угодить и усладить парня. А он относился к ней так же, как и ко всем предыдущим своим подругам: ровно и спокойно, особо не ухаживал, почти на неё не тратился: только за редкие кино и кофе. Вика уже часто бывала на родительской даче Виктора и готовила там ему разные вкусности, порой сама заранее закупив все продукты. Ведь путь к мужчине лежит, как известно, через его желудок. А Виктор был любитель вкусно покушать, и можно было уже предположить, что лет в 40 он будет носить одежду 56 размера.

«Хороша хозяйка, скорее подавальщица и домработница, те хоть за деньги это делают, а я — за красивые Витькины глаза», — сетовала про себя Вика.

Пока шли приготовления к новогодней ночи, Виктор успел продегустировать все яства и напитки и уснул. Вика, боясь навлечь на себя его гнев, не решалась будить своего парня и с завистью смотрела на молодые пары, бегающие по дачному участку и играющие в снежки. Ей оставалось только накрывать на стол и утешаться фразой Виктора: «На новогоднем торжестве ты будешь хозяйкой бала».

«Хороша хозяйка, скорее подавальщица и домработница, те хоть за деньги это делают, а я — за красивые Витькины глаза», — сетовала про себя Вика.

И вот наконец-то один из парней, выпивая за уходящий старый год, вспомнил про хозяина этого дома, и гости всей гурьбой пошли будить Виктора. А тот никак не хотел просыпаться, отмахиваясь от них, как от назойливых мух. Кто-то решил, что только Вика сможет разбудить своего спящего красавца, и все стали просить её поцеловать Виктора. Девушка даже испугалась такого поворота, предполагая, что и от неё он также отмахнётся, и она при всех опозорится, и тут её осенило:

— Виктор, если ты сейчас проснёшься и будешь с нами встречать Новый год, я подарю тебе автомобиль. — Вика знала о страстной мечте парня, починяющего чужие авто, иметь свою машину.
— Опять игрушечный? Ты сегодня мне уже подарила радиоуправляемую машинку, — сонно промычал Виктор, вспомнив Викин новогодний подарок, на который он ответил ей лаком для волос.
— Нет, настоящий автомобиль — Фольксваген Тигуан, — чётко и медленно произнесла Вика, припоминая название автомобиля, который разыгрывался в лотерейном билете, купленном вчера на удачу.

Парень догадывался, что Вика — человек слова, и если она что-то пообещала, то обязательно выполнит, поэтому он был заинтригован и исполнил просьбу девушки. Пока он умывался, Вика достала из сумочки лотерейный билет с изображением того самого автомобиля Фольксваген Тигуан и, показывая его всем друзьям, уверяла, что он обязательно выиграет. Виктор, как ни странно, ничуть не разочаровался таким автомобилем, наверно, сон и холодная вода благотворно на него подействовали. Сунув билет в карман, он поцеловал Вику и сказал, что если он выиграет, то обязательно с ней поделится.

И празднование Нового года продолжилось тостами за новую машину, и уже было решено обмывать «неубитого медведя» тем же составом на даче.

И это «обмытие» вскоре состоялось там же и в том же составе. Только Виктор сообщил, что машину он себе купил сам, вернее родители добавили и бабули подкинули свои гробовые:
— Ведь поверх земли никого не положат, что деньгам пропадать-то?! — и ещё сказал, что тот лотерейный билет не выиграл, но он так сросся с мыслью, что у него будет автомобиль Фольксваген Тигуан, что «из кожи вон вылез, достал всех своих предков, и вот она красавица, его собственная машина стоит на дачном участке и сверкает перламутром в лучах мягкого зимнего солнышка».

Вика тоже была очень рада новой машине своего парня. Она уже представляла, как будет ездить с Виктором на дачу не целый час на маршрутке, а с ветерком и под аккомпанемент любимых мелодий.

Она уже представляла, как будет ездить с Виктором на дачу не целый час на маршрутке, а с ветерком и под аккомпанемент любимых мелодий.

Так всё и было, Виктор иногда катал Вику, только вот порулить она боялась попросить, чтобы не разозлить Виктора. Она видела, как парень нежно и трепетно относится к своему автомобилю: не разрешает сильно хлопать дверью, заставляет отряхивать ноги, перед тем как сесть в машину и постоянно её начищает и намывает.

Мыл машину Виктор у себя на даче, он говорил, что так совмещает приятное с полезным. Теперь для него это был частый ритуал.

В тот злополучный день Виктор ехал один на помытой машине. Его путь пересекал переезд без шлагбаума и, подъезжая к нему, Виктор увидел предательски горевшие запрещающие огни светофора, а вдалеке приближающийся поезд. Место было глухое, ни встречных, ни попутных машин не было, и он решил проскочить. Грунт на дороге был рыхлый, весь в колдобинах и ямах, такие дороги не редки в городе N на подъездах к дачам, особенно в оттепель, и Виктор, чтобы поберечь машину поехал медленно. Кланяясь каждой кочке и уже въехав на рельсы, его машина забуксовала, попав в яму, заполненную талой снежной кашей. Парень нервно жал на газ, но колёса крутились, скользили и не двигались с места. Виктор понимал, что можно выйти, попытаться столкнуть машину с путей или просто отбежать, но сомневался, что сможет её сдвинуть, а если поезд из-за него остановится, то это грозит ему огромным штрафом и лишением водительских прав. Пот градом катился по лицу Виктора, до последней секунды пытавшегося спасти машину. Наверно, машинист больше любил людей, чем средства их передвижения, или просто отлично знал свои обязанности, поэтому, увидев препятствие, немедленно применил средства экстренного торможения для остановки поезда. Но поезд есть поезд, его так резко не остановишь, и роковое столкновение произошло. Локомотив сплющил машину, протащив её на несколько метров.

В больнице, когда Виктор пришёл в себя, врач сообщил ему, что он, наверно, при рождении вытащил счастливый билет, билет в новую жизнь. Оказалось, что Виктору повезло, что столкновение произошло не со стороны водителя, и хоть машина «всмятку», он отделался сотрясением мозга и переломом руки и ноги. А медсестра, делавшая укол, добавила, что до свадьбы точно заживёт, потому что, по всей видимости, свадьба скоро, так как в коридоре сидит его девушка и волнуется.

— Странная, однако, штука — жизнь, — размышлял Виктор, — вчера у меня была новая машина, и я был здоров и полон сил, а сегодня ни машины, ни здоровья. Лежу тут как мумия беспомощная. А может, действительно жениться на Вике, лучше её я ещё девушки не встречал, она такая покладистая и готовит хорошо. Только вот сказать ли ей про лотерейный билет? Пожалуй, скажу, она добрая, она поймет. — Так размышлял Виктор, пока Вика и его мама сидели и ждали позволения войти.

— И всё это из-за того злосчастного билета, Викуся, — после долгих всхлипываний начала мама Виктора. — И где он только его взял?! Наверное, какая-нибудь кассирша на сдачу всучила. Сам бы он никогда на это деньги не потратил. Правильно ему бабушка сказала: — Бесплатный сыр только в мышеловке бывает.

Вика захотела закричать, как лягушка-путешественница:

— Это же мой билет, это я ему его подарила, я, я! — но, посмотрев в глаза Витиной маме, сразу рухнула с небес на землю и промолчала. Она быстро встала, сказала, что ей срочно нужно по делу, и выбежала на улицу, даже не сняв бахилы.

— И всё это из-за того злосчастного билета, Викуся, — после долгих всхлипываний начала мама Виктора. — И где он только его взял?!

«Значит, Витька меня обманул. Представляю себе, как он смеялся надо мной, дурочкой, которая теперь сама могла бы выучиться, рассекать на этой шикарной машине, и Витка бы меня упрашивал дать ему покататься. Он испугался, что при всех обещал поделиться выигрышем, а сам присвоил всё себе, поэтому-то и соврал, что купил. Вот гад-то, так ему и надо, жадность фраера сгубила. Бабушка его, видно, одна только и осталась нормальная в их семейке».

Через несколько минут ей позвонил Виктор и сказал, что сам хотел признаться, но не успел, и что очень просит, чтобы Вика к нему пришла.

— Я не хочу тебя видеть и слышать, — ответила ему Вика и бросила трубку. Как сильно она его любила и оберегала, так же сильно она его возненавидела и радовалась его теперешнему состоянию.

Каждый день Виктор названивал ей и пытался объяснить, что билет этот она ему подарила, значит, он его, и машина, значит, его, к тому же машины-то уже нет, и сам он весь загипсованный. Но Вика сначала слушала, а потом отвечала одно и то же: «Отстань». А Виктор всё думал и думал, как же ей объяснить, чтобы она поняла. Однажды, позвонив, он признался ей в любви, сказав, что всё, что с ним случилось — это ему в наказание, теперь он изменится, что он многое понял и осознал, и, может быть, это и был тот самый билет в его, в их с Викой новую жизнь. Вика, когда-то мечтавшая услышать эти слова любви, даже поморщилась от отвращения и только рассмеялась в ответ каким-то идиотским смехом. И удивлялась, за что же она любила этого парня? Его большие глаза теперь казались ей жабьими, чувственные губы представлялись жирными лепёшками, а густые волосы — жесткой сухой соломой. И казалось, что эта ненависть и гнев у неё останутся навсегда не только к Виктору, но и ко всем другим мужчинам.

Все друзья и близкие заметили, что Виктор после выписки из больницы изменился в лучшую сторону, и приписывали это случившейся с ним аварии. И только бабушка говорила, что во всём виновата женщина и что тут уж точно без женщины не обошлось. Как она была близка к истине, как близка.