Да, участвуя в «Фабрике», мы не уехали из Москвы, но придти вечером к маме и поговорить с ней было невозможно. Выплакаться тоже некому. На «Герое» у всех были свои цели: доказать родителям, что ты сильный и взрослый, пропиарить себя, убедиться в собственных силах или …
Что значит победить? Взять главный приз или доказать самому себе, что могу? Первое, конечно, хорошо. Но подчас путь к победе и выигрышу лежит через компромисс с собственными принципами и совестью, а выиграть — значит потерять свое лицо. Не становится ли тогда победой сохранение личного достоинства, приобретение опыта выживания и противостояния? Участница двух проектов 1 канала ("Фабрика звезд" и "Последний герой") Ксения Ларина уверена, что главный приз, который можно выиграть в жизни, — опыт и хорошие, добрые люди рядом.
Ксюша смеется в ответ на мой вопрос о фабричном призе.
—Кстати, зря ты считаешь, что микрофон — не солидно! Думаешь, у всех звезд есть микрофон? Далеко не у каждого. А у меня есть свой собственный, в котором все настроено под мой голос, там пот только моих ладоней. Так что я в выигрыше. А что наши победители!? Ты уже видела клипы Дубцовой, Зацепина? По одному, и все. А машины? Стас свой мотороллер продал и купил ноутбук, машина Антона взорвалась. Мой же микрофон, вот он, лежит рядом.
— Просто лежит без дела?
— Нет. Я сейчас работаю в студии и отбираю вместе с Виктором Дробышем песни для своего первого альбома. А с микрофоном мы выйдем на сцену в программе «Новые песни о главном». Когда я шла на «Фабрику», мне очень хотелось петь на сцене. Мои мечты начинают сбываться.
— Тебе пришлось участвовать в двух самых экстремальных проектах канала. Где приходилось выживать?
— Конечно же, на «Фабрике», а вот жить и получать удовольствие — на «Герое». Но на «Фабрике» я получила огромный жизненный опыт. На острове было время все осмыслить. Так что теперь я ни о чем не жалею и готова к новой жизни.
— Странно. На острове вы были далеко от дома, от цивилизации….
— Примерно так же, как и живя в доме. Да, участвуя в «Фабрике», мы не уехали из Москвы, но придти вечером к маме и поговорить с ней было невозможно. Выплакаться тоже некому. Я ощущала себя, как на необитаемом острове, в племени врагов. Знаешь, в чем отличие двух проектов? На «Фабрике» люди могут нацепить на себя маску и с этой маской пройти весь проект, убеждая людей в том, что они такие. На «Герое» на притворство просто нет сил. Все такие, какие есть. Сразу понятно, кто и что из себя представляет.
На «Герое» у всех были свои цели: доказать родителям, что ты сильный и взрослый, пропиарить себя, убедиться в собственных силах или получить от жизни по полной — приключения, острые ощущения. Конечно же, всем хочется победить, но все понимают, что последним героем станет самый достойный. Там невозможно подтасовать факты. Надо выигрывать в конкурсах и завоевывать свой авторитет. Важно, как ты построишь свои отношения с людьми.
— Неужели на «Фабрике» победитель не самый-самый? (Ксюша уклончиво и хитро улыбается.)
— Среди участников много достойных. Там все средства хороши. Но решает случай, удача.
— Не хотелось на своей «Фабрике» что-то устроить шокирующее? Раздеться, например…
— Если больше нечем брать, то можно и раздеться, и историю себе развратную придумать. Но мне казалось, надо заинтересовывать собой, своими выступлениями на концертах. Но увы! Там я не хозяйка. Я очень радовалась, когда на первую номинацию мне предложили спеть «Свет моей любви». Она напомнила мне моего друга. Но я представляла себе этот номер совсем другим. Например, я умоляла не давать мне голубя, но меня не слушали. В конце я поняла, что сопротивление бесполезно. Мне предлагали песни, которые мне не подходили ни по характеру, ни по голосу. Показать себя я не могла. У других не было многих запретов.
— Но продюсеры лучше знают…
— Наверно (горько улыбается). Видимо, по этой причине на последнюю номинацию мне вообще не дали песни, просто поставили перед фактом, что надо что-то петь. Я сама выбрала и предложила песню на французском. Кстати, я и платье сама «сшила»… Мама принесла мне два куска черной ткани, стилисты выдали пояс и браслет с камушками, чтобы не так мрачно было. И босиком пошла и спела, произвела эффект.
— Ксюш, но когда ты шла на кастинг «Фабрики-4», для тебя не было загадкой, какая жизнь тебя ждет. Наверняка сестра Маша рассказывала обо всех «прелестях» фабричной жизни.
— Но ведь у нее все в итоге хорошо вышло! Я бы и на третью «Фабрику» пошла, но у меня был подписан контракт на участие в мюзикле «Свадьба соек». Потом я поступила в институт и прошла кастинг на четвертую «Фабрику».
— Но ты же училась в институте…
— После школы я поступила в Университет дружбы народов на факультет лингвистики, но ушла с первого курса. Поняла, что больше всего на свете хочу петь. Вот и пошла в Институт современного искусства на вокал. А сейчас взяла на год академку.
— И стала «последним героем».
— Не стала. Хотя прожила на острове почти до конца. Да это и не важно. Я там нашла столько хороших друзей и пообщалась с такими людьми!!! Ну когда бы я могла познакомиться с Николаем Николаевичем Дроздовым, Татьяной Догилевой? Это же легенды, герои моего детства! А Макс Покровский, Жанна Фриске, Саша Матвеев?! Еще мы очень подружились со Светой Светиковой.
— Что самое тяжелое?
— Когда ты спишь ночью, а на тебя льет тропический ливень и при этом тебя постоянно кто-то кусает.
— А спрятаться под крышу?
— А под какую? Мы летели в самолете такие крутые, пальцы веером, в вечерних платьях. Ну, нас так и сбросили, а сами в тот же момент улетели — «выживайте»! Нам только объяснили, что можно есть, а что нельзя, туда можно ходить, а туда не надо. Первое время все были в шоке. Конечно, нас предупреждали что и как, но даже когда мы подписывали контракт, никто предположить не мог, что нам грозит на самом деле. Смотреть по телевизору — это одно, а вот самим все на своей шкуре испытывать — совсем другое. Никто не знал, выживем мы или нет. Одни не смогли, другие испытали кайф.
— Ну а спали-то где?
— Первое время почти под открытым небом. А потом в племя пришли Саша Матвеев, Макс Покровский и Жанна Фриске и стали нам помогать. Они взрослые и сильные, и у них был опыт жизни на острове. Старожилы нас научили всяким тонкостям. У нас появился трон, причал, стол, крыша перестала течь. Мы и питаться стали по-другому. Они научили нас ловить осьминогов.
— Чем же вы до их прихода питались?
— Когда мы приехали, на столбе лежали фрукты, которые росли на острове. Из того, что мы там увидели, нашли только бананы, кокосы, манго, юкки (типа картошки), лаймы, сливки. Бананы мы съели очень быстро. С юкками разделались за неделю-полторы. Ее было там так много!!! Кокосов на острове не было, но их нам приносил прибой с соседних островов. (Кстати, я их так наелась, что теперь принимаю за издевательство, если кто-то предлагает мне «Баунти»!) Хорошо шли лаймы. Я раньше лимон видеть не могла, а теперь съем и не поморщусь. А что было делать? Куда деваться? Постепенно мы выигрывали конкурсы, соревнования, и у нас появлялись приспособления для ловли рыбы. Руками поймать нереально: они там такие шустрые! С каждым днем становилось все легче и легче.
— Были экзотические блюда?
— Акула. Мы на одном испытании выиграли сеть, в нее акула и попалась. Она была очень красивая, но страшная. Я ужасно боялась, но потом мы ее варили, жарили, запекали. Оказывается, в акуле очень много мяса. Оно резкого вкуса, сухое. Мы ели устриц, поливая их соком лайма, и осьминогов. Все, как в лучших ресторанах. Кайф! Готовил у нас Макс Покровский. Он так профессионально со всем справлялся, что никто и не пытался с ним конкурировать.
— А пресная вода?
— У нас был колодец с дождевой водой. Он остался от прошлого проекта.
— С местными жителями — дикими животными не конфликтовали?
— Мы их старались не трогать. Удавы висели на деревьях, мартышки скакали, попугаи летали. А мы выживали.
— Какие-нибудь робинзонские навыки появились?
— Кокосы рубить о дерево. (Смеется.) А еще научилась обходиться без обуви. Первое время ноги болели страшно, а потом за мной операторы с камерами еле успевали. Ложки научились мастерить из ракушек и палочек.
— Кстати, об операторах и корреспондентах. Они тоже выживали на острове или так, прилетали поработать?
— Съемочная группа могла жить в нормальных условиях, они имели право и возможность и есть нормально, и спать в палатках. Но подобралась потрясающая команда. Это для них уже не первый «Последний герой». Съемочные группы делили с нами все тяготы: ложились спать под дождем, голодали.
— Девушки вашего племени — народ публичный и привыкший быть всегда красивыми, загримированными, а на острове вы все были в укусах, царапинах…
— (Кокетливо.) А что, мы плохо выглядели? Мы себя не видели, и это нас спасало. У нас не было зеркала. Мы со Светиковой каждое утро, закусив губу, говорили друг другу комплименты, а у самих то губа, то щека распухнет. Все безумно чесалось. Мне Саша Матвеев даже руки за спиной связывал, чтобы я не расчесывала. А если расчесать до крови, то останутся шрамы. Мы мазали лаймом, но хватало минут на пять. Через несколько дней на москитов выработался иммунитет.
Но если честно, там не до того!
Первые две недели думаешь только о том, какую бы еду добыть и какой одеждой себя прикрыть. А потом начинаешь думать о своих близких, о своих мечтах, о том, как ты живешь. У меня прочищались мозги, душа, сердце. В голову приходили только светлые мысли и чувства. Ты смотришь на звезды и понимаешь, что тебе больше ничего не нужно.
— Как, совсем?!
— То есть абсолютно! Когда я открыла чемодан после острова, не могла понять, зачем так много вещей!
— Кстати, о гардеробе. Вы все ходили по острову в каких-то странных платочках, тряпочках.
— Изначально мы могли взять с собой по две вещи, чтобы можно было там одеваться и менять. Но нам ничего не дали. Потом я под руководством Жанны Фриске из одежды Стаса сделала себе майку и шорты. Нам приходилось палочками ковырять дырочки и продевать в них какие-то веревочки. Еще мы выигрывали и находили тряпочки, платочки, тем и прикрывались.
— Что-то привезла с собой, кроме эмоций?
— Кучу ракушек. Еще я привезла палку, которую мне подарил один из операторов. Он нашел ее на нашем острове и выкинул в океан. Приехал на второй остров, а там, у берега, эту палку снова прибило к его ногам, он ее опять выкинул. Подобрал он ее на третьем острове. Больше уже не выбрасывал, а подарил мне.
— Это любовь?
— Нет. На острове не было амурных историй. Точнее, сил, ни физических, ни моральных. Мы все время были заняты поисками пищи. И скучали по дому, по своим половинкам. Связи-то никакой. Иногда нам рассказывали новости из дома, но это странно действовало. Мы сразу плакать начинали. Мне, например, рассказали, что братик пошел в школу и получил хорошие оценки. Я — плакать. Моне сказали, что ее жених стол на кухню купил, она тоже в слезы. Макс Покровский постоянно говорил о своей жене и сыне. Стасюн, Мишка Гребенщиков, Жанна очень скучали по своим любимым. Николай Николаевич очень скучал по жене, даже спал отдельно ото всех. Он рассказывал, что, когда они только поженились, пообещал сам себе, что будет спать либо вместе с ней, либо один. Очень трогательно было смотреть на свидание этих двух немолодых людей, но было понятно, что они до сих пор любят друг друга.
— А потом было свидание с родными…
— Я даже не предполагала, что доживу до него. Все, что происходило на острове, было для нас полнейшим сюрпризом. Мы ждали своих родных, но до последнего момента не знали, когда и на сколько они приедут. Когда показался самолет с нашими родственниками, мы все плакали. А с мамой совсем чуть-чуть поговорила. Я ничего ей не рассказывала и только спрашивала, как дома дела. Она увидела и почувствовала, что у меня все хорошо. Она говорила, что мы все похожи на взрослых детей, неземных таких существ.
— Ваше племя было поющим.
— И очень смешным. Мы ничего не умели делать, но все время пели. Причем и русские народные, и наши, фабричные. Руслан свои пел. Мы Курику выиграли гитару, потому что Курик без гитары не Курик.
— Философский подход к жизни сохранился?
- Что касается одежды, к сожалению, нет! Для меня жизнь на острове стала периодом вспахивания огромного поля, теперь есть много места для засева. То, что волнует здесь, кажется ничтожным там. Я теперь всех на остров посылаю.