Захват здания ДК Государственного подшипникового завода (ул. Мельникова, д.7), где люди смотрели мюзикл "Норд-Ост" – это уже не акт устрашения. Террористы выдвигают требования прекратить военные действия в Чечне. А это уже политика. С другой стороны, это не Кремль пытается найти с ними общий язык, это боевики пытаются достучаться до разума российских властей. Боевики надеются на то, что Москва осознает бесполезность стерилизации Чечни и согласится на переговоры, которые, по их мнению, должны привести к признанию независимости исламской …
Никогда
в Москве еще не было столь масштабного захвата заложников. Были только
взрывы жилых домов.
Самый крупный захват заложников был осуществлен террористами в Буденовске в 1995 году, когда группа боевиков под руководством Шамиля Басаева захватила больницу. Тогда в переговорах с боевиками активное участие принимал премьер-министр России Виктор Черномырдин. Ш. Басаеву позволили уйти в Чечню. Большинство заложников было отпущено, а Басаев добился своего - операция в Чечне была временно приостановлена, что позволило боевикам перегруппироваться для нового наступления.
Два самых крупных терракта в Москве произошли в сентябре 1999 года, когда были взорваны жилые дома на улице Гурьянова и на Каширском шоссе. Количество погибших тогда было около 300. Аналогичные по своим масштабам терракты произошли той осенью в Буйнакске и в Каспийске. Они были столь впечатляющими и неожиданными, что ведомства, занимавшиеся расследованием этих событий, долго не могли представить себе, что имеют дело с настоящей серией террактов.
Еще до взрыва жилых домов сработала взрывчатка в торговом центре на Манежной площади. Этот взрыв действительно поверг всех в шок – он произошел у самого Кремля. Но все пречисленные события лишь пугали общественность. Виновники так и не были найдены, а силовые структуры до сих пор вынуждены оперировать версиями и догадками.
Захват здания ДК Государственного подшипникового завода (ул. Мельникова, д.7), где люди смотрели мюзикл "Норд-Ост" – это уже не акт устрашения. Террористы выдвигают требования прекратить военные действия в Чечне. А это уже политика. С другой стороны, это не Кремль пытается найти с ними общий язык, это боевики пытаются достучаться до разума российских властей. Боевики надеются на то, что Москва осознает бесполезность стерилизации Чечни и согласится на переговоры, которые, по их мнению, должны привести к признанию независимости исламской республики. Между тем путь, выбранный боевиками, приведет лишь к геноциду чеченского народа – единственного для России способа победы в этой войне.
Скорее всего, а об этом говорят очевидцы, террористов 30-40 человек. Они приехали к зданию на автобусе (по другой версии - на автомобилях) и захватили здание очень профессионально. Это свидетельствует о том, что террористы были хорошо знакомы с планом здания. Они вооружены автоматами. Среди террористов находятся несколько женщины. Они называют себя вдовами погибших "борцов за свободу Ичкерии". По словам очевидцев, женщины вели себя наиболее агрессивно.
Всего с момента захвата здания террористами было освобождено около 180 человек: женщины, дети, иностранцы, граждане Грузии и мусульмане. Некоторым заложникам удалось выбраться через окно. Первая информация о требованиях заложников поступила от отпущенного мальчика. По его словам, основное требование террористов – «чтобы кончилась война». Так весь мир узнал, что террористы – чеченцы.
Террористы заминировали зал с заложниками и заявили, что "готовы к смерти". За каждого убитого террориста чеченские боевики обещали расстреливать по 10 заложников. Террористы назвали себя бойцами 29-й дивизии, которой командует чеченский полевой командир Марсан Бараев. По одним данным, он - племянник Арби Бараева, по другим – его брат.
Террористы неоднократно выходили на телефонную связь со своими сообщниками в Чечне и за рубежом, в том числе в Объединенных Арабских Эмиратах и Турции.
Комментарий психолога Леонида Кроля (директор Центра
обучения персонала "Класс")
по поводу происходящих событий в Москве
Трагические события в Москве сегодня заставляют посмотреть на психологическую составляющую. Ее вряд ли удастся заболтать привычной риторикой воспитания "плохих чеченцев" - фельдфебельским словоговорением, неубедительным прежде всего для говорящих.
Происходящее представляется спровоцированным и скорее закономерным,
как ни больно и ни грустно об этом говорить. Слишком много лицемерия и
неискренности на самых разных уровнях околочеченских событий -которые
во многом и порождают соответствующие реакции -только часть из которых
становится столь явной.
Отчетливое расслоение между солдатами и офицерами, офицерами и генералами.
Несоответствие декларируемого реальности и элементарным нормам - любым.
Нищая, самовыживающая армия вне реальной идеологии, привязаностей, перспектив
и хоть сколько-нибудь пристойного материального обеспечения. Единственным
мотором является ненависть от убитых, озверение нечеловеческой жизнью
и то, что деться некуда, а также частичное понимание, что армия превращена
в стадо, при плохо размеченных изгородях, где мера жестокости и порядка
каждый раз определяется на ощупь.
Воспитание детей в Чечне отчетливо протекает в строго поляризованных любви и ненависти. Любви к своим -настоящим мужчинам и воинам, и ненависти к чужеземным завоевателям. Это нельзя не видеть на рисунках маленьких детей и в играх больших.
"Они нас не жалеют и за людей не считают, так почему мы их должны жалеть?" - этот рефрен кажется гораздо более справедливым, чем случайным, что только прибавляет его трагичности.
Сейчас вокруг захваченного зала бушует Бюрократический театр, в котором произносят свои вынужденные репризы, отмечающиеся лица при власти и при общественном положении. Это имеет совсем незначительное отношение к заложникам, но больше к вынужденной гласности по проблемам Чечни и беспомощности и неэффективности сегодняшней бюрократической системы. Много талантливых и способных людей, в ней работающих вынуждены крутиться в этом неэффективном и дорогостоящем колесе, теряя в искренности, профессионализме, энергетике.
Если посмотреть на происходящее в России, и с Чечней в частности, то воспитание упрямого и трудного ребенка способом прямого давления, банальным и общими истинами, проходит непоследовательно рационально и без чувств. И такое воспитание, в принципе, ни к чему хорошему привести не может. Чего уж тут на зеркало пенять.
В который раз мы сталкиваемся с отечественным менталитетом
- ждать до последнего, авось пронесет. Устрашать, а не поощрять. А что,
собственно, получили хорошие чеченцы? Так ли хороша их похлебка в лагерях
для перемещенных лиц? Россия воспитывает в них силу, по принципу: "если
ты можешь выжить и кем-то стать - это твое дело. МЫ - будем тебе мешать
- лучшее что мы можем делать - быть тренажером трудностей. Преодолевай
-недоброжелательность, лицемерие и те бытовые трудности - куда закинуло".
Все чеченцы или, по крайней мере, многие из них под таким лозунгом не
хотят жить и превращаться в стадо. А они в ответ предлагают нам сегодня
другое стадо - заложников, сбитых в пугливую кучу.
К сожалению, следует ждать бессмысленных и мелко злобных действий в виде
облав на улицах на чеченцев и пресловутых лиц не тех национальностей.
Действий, в которых присутствует главное: озлобление и беспомощность.
Если думать о том, что делать, то, прежде всего, о позитивных шагах в отношении к чеченцам, о человеческом и "награждающем" факторе хороших и о наказаниях плохих . Именно тогда можно будет сделать немало конкретных шагов, в духе психологии ресурсов, а не извечно Российской психологии насилия, где проигрывает и жертва и насильник. Особенно, если это случайный человек в театре, и случайно кто-то ставший экстремистом, который волей обстоятельств выскакивает из безымянности в неугодное солирование.
Леонид Кроль - психолог, кандидат медицинских наук,
директор Центра обучения персонала "Класс"