Стена плача

Стена была нашпигована, пропитана человеческими надеждами, бедами и желаниями. Все щели, зазубрины и трещины были зашпатлеваны заветными комочками бумаги, несущими тайны сотен тысяч, а то и миллионов сердец. Стена пыталась сопротивляться потоку людских страстей, она будто стискивала свои трещинки перед каждой новой запиской, как сжимает рот ребенок, отвергая очередную ложку манной каши «за бабушку».
Алена нашла крошечную щербинку в стене, свернула свою записку, и, ломая ногти, затолкала ее туда. «Господи, дай мне ребенка!» - на всякий случай она шепотом озвучила содержание записки.
Кто знает, в каких очередях стоят наши желания, какой путь проходят они до получения высочайшей резолюции – «Исполнить» или «Отказать»…
Алена затеяла поездку в Израиль только ради этой стены. Ее не волновали конфессионные различия, она твердо усвоила – бог один. Ее желание так сильно, что он ее непременно услышит. Когда Андрей сказал, что не сможет с ней поехать, она даже обрадовалась – он бы только высмеял ее причуду.
Они прожили с Андреем бездетно 12 лет и их брак, похоже, исчерпал себя. Сейчас, на излете своего бабьего века, она мечтала только об одном – о ребенке. Для того, чтобы придать их браку смысл. Вернее, не их браку, а своей жизни - с Андреем или без него.
Едва Алена опустила руку, как стена сплюнула записку, словно шелуху. Была ли это ее записка или соседняя, Алена с уверенностью сказать не могла. Поднять записку она не решилась: ведь чужую читать нельзя, да и втискивать обратно не имело смысла - Стена уже отвергла эту просьбу. В смятении женщина отошла от стены…
Дома Алену ждала новость: Андрею, маниакально искавшему работу за рубежом, улыбнулась удача - фирма IBM готова была заключить контракт со специалистом его уровня. Кремниевая долина впускала Андрея в свои кущи. Ехать он собирался один – так было во всех отношениях проще. Со временем, если все пойдет как ожидается, он перетащит туда Алену и родителей.
- Андрей, что значит – со временем? Наши родители – пожилые люди, им нельзя устраивать испытание временем, они его могут не выдержать!
- Давай без истерик, ладно? Нам представился шанс и мы не можем его упустить.
***
- Вера Михайловна, с днем рождения! Здоровья Вам!
- Кто это?
- Это Алена.
- Аленушка, вы с Андрюшей сегодня придете?
- Вера Михайловна, Андрей ведь уехал.
- Куда? А почему он мне не сказал?
- Он в командировке, - сказала Алена упавшим голосом. Провалы памяти у свекрови ее пугали…
Удивительно, почему многие болезни имеют такие красивые, звучные названия. Если не знать, что за ними стоит, то в воображении возникают образы, не имеющие ничего общего с человеческим страданием. Инфлуэнца - так мог бы называться старинный танец; Пролапс видится античным героем, воинственным и бесстрашным; нефрит так и норовит обвить узкое женское запястье изящным браслетом. Возможно, эти мелодичные названия болезней придуманы для того, чтобы хоть немного утешать больных в их немощи.
Дисциркуляторная энцефалопатия никаких художественных ассоциаций у Алены не вызывала. Она не обещала утешения…
- Андрей, у Веры Михайловны нарушение мозгового кровообращения, она стала многое забывать, ей нельзя жить одной!
- Я вышлю денег, найми кого-нибудь присматривать за ней.
У Андрея дела шли неплохо, он регулярно звонил Алене, рисовал ей перспективы их воссоединения и, казалось, искренне желал этого. Правда, родители в его ближайших планах не фигурировали…
-Аленушка, мы будем ужинать?
- Вера Михайловна, мы же только что ужинали! Видите, я посуду мою.
- Да? Я забыла, прости, пожалуйста. А мы пойдем гулять?
- Нет, поздно уже.
- А можно мне яблоко?
- Да, конечно. – Алена достала из холодильника яблоко, помыла, порезала его и подала свекрови. – Пожалуйста.
- Что это?
- Это яблоко, вы же просили!
- Я просила??
- Ну да! Ешьте.
- Но я же просила яблоко!
Алена посмотрела на свекровь. Ей был знаком этот по-детски обиженный взгляд – взгляд Андрея с его детских фотографий.
Алена села на диван рядом со свекровью, обняла ее и стала мурлыкать заунывную убаюкивающую мелодию, тихонько покачиваясь в такт. Для кого-то это колыбельная. Для кого-то - плач.