всем мстящим посвящу пожалуй...

Сжимаешь в руке очень тонкую шелковую ниточку и понимаешь, что только один маленький рывок - и она выскользнет из ладони, оставив лишь тонкий след капелек крови на месте пореза. Это очень больно в первый раз, больно и в последующие разы. Когда ладони настолько изрезаны, что нет живого места - ты уже не чувствуешь ни боли пореза, ни прелести тонкого шелка.... У меня всего лишь несколько шрамов. Мои ладони еще чувствуют, и некоторые раны еще болят. Но это не беда. Лишь бы эта ниточка оставалась в моей руке.... Но она ускользнула. Еще один разбитый роман и осколки чувств в совочке в углу. Сколько женщин сжимали кулаки в этом веке, только оттого что он не позвонил. А потом не перезвонил. Бросал трубку, сменил номер.. Я ему купила вазу. Ужасную дешевку в дорогущей коробке. Пустышку – как он сам. Долго придумывала подпись на открытку – изощренно мстительно отчаянно жалящую. Мол вот кто ты есть, но еще не поздно пустышку чем-то наполнить. Я носилась с этой воплощенной почти до конца идеей три месяца. Целых три месяца, вынашивала, рожала, осуществляла, ждала подходящего случая… Сегодня у него день рождения. Я не смогла ему позвонить, напомнить о себе, я побоялась вспомнить и боль, и радость своих чувств. Он позвонил сам. Такой же бодрый и веселый голос в трубке шептал «Привет», «Как дела», «Ты меня любишь?» … я достала коробку из шкафа, и поглаживая ее бархатистую поверхность, слушала как кинжалы режут мое сердце. Открыла. Блестящее зеленое стекло моргнуло на свету и померкло. Как его страсть. Мне хотелось хотя бы это разжечь снова, достать страсть, но… ваза раскололась у меня в руках. Сама по себе. Я опустила обе руки, в одной все еще жужжал его голос, с другой стекала кровь от пореза. Меня словно отпустило. Я бодро сказала в трубку «Дорогой, конечно, я тебя люблю! Ты у меня единственный! Целую, пока! » и нажала сброс. Теперь он точно не перезвонит.