Дедморозовская лицензия.

Тихо падал снег, призывно мигали гирлянды, люди с множеством пакетов деловито спешили куда-то.
«Предчувствие явись», - мысленно взывала я совесть к празднику, но какое там явись. Тридцатого декабря я сидела на скамейке подобно Ледяной Деве, которую кельты приносили в жертву Великому Старцу Севера, и безучастно наблюдала за бурлящей жизнью из своего тусклого мирка.
Нелепо! Ну закончился календарный год, и что дальше? А дальше ни-че-го! Все так же как в прошлый год и позапрошлый и десять лет назад. Оливье, шуба и икра, сползающая по половине куска батона нарезного, густо намазанного 100%-тным сливочным маслом, шампанское-вино-водка, елка, грязные тарелки, остывшая курица с оторванными ляжками и крыльями. Поздравление президента, звезды, поющие и скулящие, подушка в два часа ночи, за окном взрывы фейерверков и чужая радость. А после средняя жизнь, средний заработок, средняя внешность… а ведь так с рождения. В школе четыре-пять, никаких выдающихся результатов в секции, в институте два-три невзрачных кавалера, обычная свадьба с фатой и двухъярусным тортом, одна и та же должность много лет, банальная измена и естественный по такому случаю развод.
Не жизнь – средняя арифметическая! Стоит ли вообще тешиться иллюзиями? Единственная радость - белые снежинки, кружащие в свете фонаря. За ними-то я и наблюдала, жалея, что не умею так же беспечно кружить по жизни.
Рядом кто-то уселся, и я недовольно покосилась в его сторону. Скамеек что ли мало? Садись - не хочу, сейчас начнется – общение, излияния души.
Высокий парень, севший рядом, что-то рассеянно искал в пакете с надписью «С новым годом!» и изображением тикового Санта Клауса, потом снял пальто и принялся им трясти.
- Что-то потеряли? – с деланным безразличием осведомилась я
Тип посмотрел на меня, моргнул темными глазами и продолжил телодвижения «а-ля тетя Валя вытрясает половик»
«Чудик», - кинув прощальный взгляд, я решила идти домой, все равно идиллистическое примерзание к скамье в гордом одиночестве было беспардонно прервано.
- Вот он! – радостный вопль, раздавшийся сзади, заставил обернуться. Слишком поздно я заметила, что нечто длинное подпрыгнуло ко мне и, оторвав мою бренность, закружило в полуметре от земли.
«Почти как снежинка», - глупая мысль опередила испуг.
- Извините, просто я решил, что потерял блокнот с конспектом, но не потерял, - пояснил чудик, вернув меня на место, покраснел и … заплакал!
- Так, товарищ хороший, вы мне тут это прекратите, я сама умею плакать, так умею, обзавидуетесь.
Слезы моментально высохли, а темные глаза принялись изучать меня.
- Нет, вы не подходите, нет-нет, даже не уговаривайте, - категорически заявил чудик.
- И не собираюсь, хотя, а почему бы и нет, вот и буду уговаривать. Да, в конце концов, что происходит!
- Ничего особенного, кроме того, что мне не видать дедморозовскую лицензию как своих ушей. А ведь я так готовился, так учил, хотите, стишок прочту? Старый Дедушка Мороз с белой бородою, что ребяткам ты принес, на праздник новогодний? – при этом дылда погрозил кому-то в воздухе указательным пальцем. - Я принес большой мешок, в нем игрушки, книжки, пусть встречают хорошо Новый год детишки!
- Вы себя плохо чувствуете, да? Присядьте, сейчас «скорую» вызову.
- Вызывайте, вызывайте, ведь вам наплевать, всем наплевать, сидите в своей скорлупе и ждете, а ведь это не оно, а вы должны к нему прийти!
- Так чего ж мне с вами делать-то? – растерялась я, мало понимая бред, который выдал чудик.
- Помочь. Мне лицензия нужна на дедморозовскую деятельность.
- А что это за лицензия, вы массовиком-затейником работаете?
Дылда посмотрел на меня как на идиотку.
- Вы что, не знаете кто такой Дед Мороз? Я ж вам только что стих прочел!
- Прочли, - подтвердила я, - так чего нужно делать, чтобы лицензию получить?
- Научиться исполнять желания, чего ж еще… только я не умею, теория-то у меня на «отлично», а вот с практикой засада! – отмахнулся дылда.
- Ой, это точно не ко мне, могу чаем угостить.
- Пойдемте, - с нотами полной безысходности в голосе отозвался чудик.
И мы поплелись к метро.
- А давайте все-таки попробуем? Я буду загадывать желания, а вы попытаетесь их исполнить?
Я повертела головой по сторонам. Люди все также спешили, снег падал, одинокий пес путался под ногами прохожих, заглядывал им в глаза и ничего там не находил.
- Желаю, чтобы у него появился добрый и ласковый хозяин.
Мой спутник достал из кармана блокнотик, полистал его, закрыл глаза и что-то пробубнил. Молодой человек в меховой кепке остановился у пса, достал что-то из портфеля и кинул ему.
- Получилось! - воскликнула я, -.. хотя нет, не получилось.
Я проводила взглядом уходящего в толпу парня, и посмотрела на собаку, которая, обнюхав кусок колбасы, так же глядела вслед уходящему.
- Может, ты себе его возьмешь? – предложил мой спутник, беспричинно перейдя на «ты»
- А выгуливать два раза в день ты будешь? - покачала я головой.

В вагоне было тесно, будто полгорода решило проехаться в этот самый момент по этой ветке.
Мерзкий, потный дядька с елкой развалился на сидении. Елка всем мешала, старушка, стоявшая рядом, то и дело отпихивала от лица колючие ветки.
- Хочу, чтобы этот уступил место бабульке, - шепнула я дылде.
Он снова полез куда-то во внутренний карман пальто. Опять листал блокнот и бормотал. Станция, другая, мое сердце не выдержало.
- Мужчина, уступите бабушке место. Давайте-давайте, поднимайтесь, - металл в голосе произвел должный эффект. Мужик нехотя поднялся, и бабушка, охая и бормоча благодарности, села.
- Опять не получилось, - вздохнул прямо в ухо мне чудик.
- Ничего, в следующий раз обязательно получится.
Мы шли по улице, дылда рассказывал мне какие-то дурацкие анекдоты, читал стишки, даже пытался исполнить арию Снегурочки, но тут я уже категорически запротестовала.
Когда мы проходили под аркой моему дому, навстречу вышла плотная фигура:
- Дай прикурить.
- Нет у меня денег, и у нее нет! – дылда закрыл меня своей сутулой спиной.
- Я говорю, прикурить не найдется?
- Беги, я его задержу, - взвизгнул мой спутник, и подобно козлику принялся скакать, выбрасывая вперед кулаки.
- Успокойся, это мой сосед, - усмехнулась я, выходя из-за спины спасителя. – Привет, Володь!
- Так прикурить-то есть у твоего приятеля? – настаивал на своем Вовка.
- Нет у меня сигарет, не курю! – почему-то обиделся чудик.

У двери моей квартиры сопровождающий промямлил:
- Ладно, тебя проводил, пойду домой, все равно лицензию мне не подпишут.
- Зашел бы на чай, а? – предложила я.
Дылда пожал плечами и кивнул.
Пока я готовилась к церемонии чаепития, расставляя на столе печенье и сахар, мой новый знакомый осматривался.
- Странно, у тебя даже цветов нет, обычно женщины любят на подоконниках оранжереи устраивать.
- Почему же нет, вон стоит один, - я указала на кактус, - только он не цветет. А жаль…
Дылда взял пластиковую бутылочку с отстойной водой и полил колючку.
Светская беседа за чаем прошла на высочайшем уровне, и мы остались друг другом вполне довольны. На прощание дылда чмокнул меня в щеку, покраснел и быстро сбежал по лестнице вниз.
- Чудак! – последнее, что подумала я, проваливаясь в сон.
Проснувшись в полдень, я пошлепала на кухню и, поставив чайник, посмотрела в окно. Не может быть! На самой макушке кактуса распустился бледно-розовый цветок. Настроение резко поползло вверх. И я решила, что по такому случаю просто необходимо взять себя в руки и приготовиться к празднику:
- Перво-наперво, елка!
Не позавтракав, я понеслась на елочный базар. Из всего разнообразия, никак не удавалось подобрать то, что хотелось. В большинстве своем елки были очень высокие и наполовину осыпавшимися.
Отчаявшись, я взяла первое попавшееся дерево, и пошла оплачивать. Продавец запросил невероятно большую цену. Попытки торговаться натолкнулись на непонимание и некую агрессию.
- Хорошая елочка, - раздался сзади голос, - Марат, ну-ка оформи в качестве подарка.
Я обернулась, на меня смотрела та самая старушка, для которой я вчера отвоевала место в метро.
- Здравствуй, хорошая. Бери, не робей, это мой новогодний подарок тебе.
- Я так не могу, давайте заплачу.
- Это подарок, уважь, сделай милость.
Распрощавшись с бабушкой, я счастливая побрела домой. Вдруг прямо передо мной кто-то поскользнулся, подозрительно знакомая меховая кепка отлетела в сторону. За ней бросилась собака. Та самая, которая вчера у метро заглядывала прохожим в глаза, только на шее у нее теперь поблескивал ошейник.
- Молодец, - пробубнил парень, поднялся, взял кепку из пасти пса, и они вдвоем пошли дальше.

Купив по дороге шампанского и фруктов, я решила забежать в самый дорогой салон нашего района. Гулять, так гулять!
И часам к шести расфуфыренная лежала на софе и в полудреме наблюдала за приключениями любителя попариться в канун Нового года. Елка была наряжена, фрукты помыты, шампанское охлаждалось в холодильнике.
Раздался звонок. На пороге стоял вчерашний чудик, держа в руках большие пакеты.
- Чего стоишь, принимай, - скомандовал он.
Дылда оккупировал кухню, то и дело требуя от меня какую-нибудь посуду.
Закончив готовку и сервировку стола, он протянул мне бокал с шампанским:
- А теперь, давай выпьем за мою лицензию.
- Да ты что! Получил? Поздравляю!
- Угу, благодаря тебе, ведь я же выполнил все твои желания. Ты кружилась как снежинка, пес нашел хозяина, старушке уступили место, кактус расцвел, и Новый год ты встретишь не одна.
Не успела я сделать глоток, как раздался звонок. Приехали друзья из Питера. Затем ввалились бывшие однокурсники… Весь вечер кто-то приезжал, привозил подарки, еду, вино…
Мир завертелся с немыслимой скоростью, и я чувствовала себя центром вселенной. Дылда нарядился в костюм Деда Мороза и веселил всю компанию.
Тишина наступила, когда забили куранты. Двадцать шесть человек синхронно встали и подняли свои бокалы.
Дылда шепнул мне на ухо:
- Давай еще одно желание! Загадывай скорей, а то срок лицензии заканчивается!
Я улыбнулась:
- Все и так чудесно… только принца не хватает.
 

Наступила пора раздачи подарков. Чудик протянул мне конверт:
- Откроешь, когда останешься одна.
К пяти утра, закрыв дверь за последними гостями, я села на табуретку, и, посмотрев на кактус, вспомнила о подарке.
Внутри конверта лежал листочек, где ровным подчерком было написано.
«Дедом Морозом может быть каждый, если захочет».
Снежинки падали, улица пустовала. Мой мир был не таким уж и тусклым, а жизнь - не среднеарифметическая.