Степка нашелся в соцсети "ВКонтакте", причем совершенно случайно. Раньше, еще в конце одиннадцатого класса, мы несколько недель встречались, но после неудачной ночной прогулки, закончившейся для него переломом ключицы, общение плавно сошло на нет, даже несмотря на то, что я ежедневно носила больному плюшки собственного производства и часами просиживала у его постели, чтобы хоть как-то развлечь. Он не оценил…
Написала Степке просто так — от нечего делать, но в ходе беседы выяснилось, что он по-прежнему живет по соседству и все так же любит расположенный поблизости лес. Договорились устроить пикник на природе и на днях реализовали эту идею.
Шли той же дорогой, где и произошло ЧП.
— Ты помнишь, Степ?
— Да, помню. Спасибо тебе за все, — бросил он, хмуро смотря себе под ноги. — Сучка…
…В мае 2002 года я, учась в десятом классе, загорелась идеей сделать из дедушкиной дачи гостиницу для собак. Своими соображениями поделилась со Степкой, самым мастеровым парнем из общей компании, который ко всему прочему очень любил этих животных. В его лице я нашла союзника, а так как приятеля недавно бросила девушка, он горел желанием приступить к делу как можно быстрее, чтобы выбросить грустные мысли из головы.
Дачный дом мы отмыли и отреставрировали всего за неделю, правда, трудились как негры, возвращаясь в город в двенадцатом часу ночи. Ранний подъем в школу нас не пугал — открывавшиеся перспективы настолько поражали воображение, что ни о чем другом ни Степа, ни я не могли даже думать. Ну почти не могли…
Как и следовало ожидать, между нами проскочила искра, и однажды, перетащив кучу бревен, мы решили устроить себе романтик — зажгли свечи, откупорили бутылку вина и даже пару раз поцеловались. Вечер пролетел незаметно, наступила ночь. Пора было расходиться.
Обратный путь пролегал через пригородный лес — по одной из второстепенных дорог, по которой машины почти не ездили. Шли обнявшись, мечтая о светлом будущем, а впереди, виляя хвостом, бежал Степкин пес. До города оставалось примерно десять минут, как вдруг мимо пронеслась "Нива", резко затормозив метров через 50.
Когда мы подошли, капот у машины был поднят, и в нем ковырялся мужчина лет 35. В это же время из салона вышел его ровесник и спросил у Степы, как проехать в ближайшую кафешку. Приятель начал было объяснять, как вдруг я увидела, что первый мужик достал биту. «Степа!» — крикнула что было сил…
Слава богу, что он сумел увернуться и удар пришелся не по голове. Не знаю, что было бы с нами, если бы не собака. Она залаяла так неожиданно и громко, что все оторопели — это нас и спасло.
Степа схватил меня за руку и рванул в заросли. Мы бежали быстро и смогли оторваться, тем более что было темно. Нас мог выдать только пес, но приятель зажал ему рот, и тот лишь поскуливал.
Лежа в кустах, мы видели, как "Нива" ездила по дороге туда-сюда. Единственный выход в город был закрыт на неопределенное время — мы не знали, сколько пассажиров было в машине и не ждала ли нас где-нибудь засада.
Между тем силы у Степы таяли — плечо болело неимоверно. Мобильников в то время ни у меня, ни у него еще не было, так что с неприятностями мы остались один на один.
По счастью, через какое-то время мимо нас прошла компания неформалов, возвращавшихся с пикника. Сначала они мне не поверили, но когда увидели белого, как полотно, Степку, который уже с трудом мог ходить, сочли за благо продолжить путь, вооружившись сучьями. Дошли без происшествий, а у въезда в город нам повстречался сердобольный водитель, согласившийся бесплатно отвезти пострадавшего до травмпункта, где ему диагностировали сложный перелом.
Помню, что, пока его осматривали, приехали милиционеры и Степин отец. Я написала заявление, после чего отправилась домой — в моей помощи уже не нуждались.
Степа подал в суд, а вскоре его адвокат рассказал, что в ту ночь четверо мужчин на "Ниве" изнасиловали до полусмерти 22-летнюю девушку, которая возвращалась из леса. «Кать, на ее месте должна была быть ты. Я тебе, может быть, жизнь спас, понимаешь? А этих мразей мы засудим», — мечтал перебинтованный Степан…
— Послушай, почему ты меня так обзываешь? Что я тебе такого сделала?
— Будто не знаешь! Это из-за тебя этих подонков отпустили…
— Чтоооо? Не понимаю… расскажи!
И тут Степу понесло. По мере повествования я то краснела, то бледнела, а уши горели еще долго после того, как он закончил.
Вскоре после начала слушания жертва изнасилования забрала заявление — с ней сумели договориться. Приходили и к Степе, но его отец видел только один вариант уладить дело мирным путем. «Пусть тот, кто это сделал, придет сюда. У меня тоже есть бита. Я ему ключицу сломаю, и все — никакого суда», — заявил он, но переговорщики на это не согласились.
У Степы был только один свидетель, чьи показания могли решить исход дела. Сообщи я, что видела тогда, и он бы не только засадил мужика в тюрьму, но и получил денежную компенсацию. Но в зале суда я сказала, что не могу описать внешность преступника.
— Степ, я не помню этого всего, честное слово. И не понимаю, почему так поступила. Мне дико стыдно… Если бы можно было вернуть время вспять..
— Поздно. Ладно, проехали. Не напрягайся.
Шашлыки, как вы понимаете, не задались. Все это время я ломала голову, силясь понять, что тогда произошло. Вспомнила и здание суда, и как сижу жду своей очереди выступать… А дальше — белая полоса.
И только на следующий вечер, ложась спать, меня озарило. Кухня. Искусственный свет. Вся родня рядом: «Катя, не смей ничего говорить. Подумай о себе, подумай о нас и не связывайся с сильными мира сего. Мы хотим жить спокойно…»
Черт, как же стыдно… Что я натворила и как теперь с этим жить?!