- Господи, какой кошмар, - так как в комнате никого нет, сама к себе обращается Лиза. Она отрывает взгляд от экрана монитора и смотрит на старинные часы, висящие слева от неё. Большая стрелка уверенно указывает на шестёрку, а маленькая в нерешительности застыла между единицей и двойкой. - Вот это да! - восклицает Лизавета. Но это уже не о рассказе. - Засиделась я сегодня, - она встаёт и с удовольствием потягивается, опираясь одной рукой о стол. - Наверное, Сашка уже давно спит и десятый сон видит.
Её Сашка, Санечка, Сашок работает практически без выходных и гораздо большее количество часов в день, нежели это задекларировано в "Кодексе законов о труде". Нынешняя суббота - тот редкий день, когда он был дома. Лиза уже привыкла к его частым командировкам, отлучкам и поздним приходам. Что тут поделать, работа у него такая. У неё даже появились свои маленькие радости, которыми в одинокие выходные она себя балует. Как, например, эта. Субботний вечер она обычно посвящает сладкому ничегонеделанию и удовлетворению самых, казавшихся бы глупых в любой другой день, литературно-культурных желаний: она раскладывает пасьянсы, режется в компьютерные игры и читает какие-то дурацкие женские романы, попивая чай из большой отцовской чашки. "Ужас!" - подумает любая уважающая себя женщина. А вот и нет. Просто за неделю, порядком устав от высокоинтеллектуальных процессов, Лизкина душа требует какого-нибудь сумасбродства. Но даже не чтение третьесортных книженций доставляет ей самое большое удовольствие, а мысль о том, что завтра - воскресенье, значит не нужно никуда спешить, нет необходимости что-то судорожно доделывать и совершенно чуждой становится идея о раннем подъёме. Вся ночь принадлежит Лизавете! Это ли не повод провести её за как можно более пустым занятием. Ведь это единственные вечер и ночь в неделю, когда порядком отдохнувший за день организм, может позволить себе бодрствовать хоть до утра!
В эту субботу было всё точно также, за исключением двух моментов. Лизин благоверный, как уже известно, был дома, и весь вечер упивался каким-то футбольным матчем, сидя в соседней комнате, а она сама вместо обычной "одноразовой" литературы до поздней ночи перечитывала Чехова. Ну, вот втемяшилось человеку устроить себе вечер классической литературы. Антон Палыча Лизавета любила с самого детства. Став взрослой, она не перестала ценить его творчество, но до книг руки доходили всё реже и реже. Она накачала себе из Инетернета целую кучу любимых книжек разных авторов, устроила в компьютере целую книжную полку и время от времени перечитывала самые любимые места того или иного произведения. В эту субботу очередь дошла и до Чехова.
Вот почему в половину второго ночи Лизавета сидела в рабочем кабинете. Время за чтением Чехова пролетело совершенно незаметно. В окно барабанил мелкий дождь.
"Это осень посылает окружающему миру свои зашифрованные морзянкой послания. Возможно, она сообщает о скором приходе холодов или же, наоборот, шлёт радостную весть о солнечной победе" - подумала Лиза, выключая компьютер.
Она убрала со стола большую пустую чашку из-под чая и на цыпочках прошла по направлению к ванной комнате.
Осенняя ночь в наших широтах не самое лучшее время для проведения водных процедур. Во всём доме было довольно таки холодно. В ванной это ощущалось особенно сильно. "Пак… пак… пак…" - из крана на умывальник десантировались маленькие капельки воды. Лиза, подойдя к раковине, машинально подставила указательный палец и на него тут же прыгнула большая холодная капля, за ней вторая, третья. Поднеся мокрый палец к лицу, Лизавета улыбнулась, вспомнив, как в детстве умывание заканчивалось именно на этой стадии - намочить палец и протереть им глаза. Она не стала делать так сейчас, потому что это было чревато неприятными последствиями: тушь таким образом стереть не получится.
Нужно было собраться с силами и скинуть с себя халат. Он, ревниво хранящий тепло Лизиного тела, сопротивлялся до последнего. Пуговки не хотели выскакивать из петелек, а пояс завязался мёртвым узлом. Однако минуту повозившись с упрямым халатом, Лизавета всё-таки сняла его и кинула на стоящий у стены стул. Холод тут же прошёлся по её телу своими ледяными поцелуями. Лиза быстро скинула тапочки, забралась в ванну и включила горячий душ. Живительное тепло ударило ей в плечи и потекло по спине и груди. "Кто простуды не боится, в губернаторы годится" - запел в голове мультипликационный герой. "Я простуды не боюсь в губернаторы годюсь" - ответила ему Лиза, однако без особого энтузиазма.
Самое противное - это выходить из ванной. По каким-то нелепым законам физики, тепло из тела уходит с фантастической скоростью. Добравшись до спальни, Лизка, не включая свет, отточенными движениями сняла халат, повесила его на вешалку и нырнула в постель. Здесь её ожидал неприятный сюрприз. Саша, обычно умудряющийся спать по диагонали, нагревал таким образом всю площадь кровати. Однако сегодня он тихонько посапывал, уткнувшись носом почти в самую стенку. Лизаветина половина была холодна, как гранитная плита. "Уууууууууу, я этого не перенесу", - сказало Лизкино тело и стало перемещаться к горячему Санькиному.
Согреться всё никак не удавалось. Одеяло как заправский вампир высасывало из Лизы остатки тепла, а простыня в своей белизне и холодности могла посоревноваться с хоккейным полем. От шума проснулся Сашка.
- Лизок, ты чего так долго? - спросил Саша сонным голосом.
- Да так, зачиталась, - ответила Лиза, пытаясь прижаться к нему как можно
плотнее. Не хотелось ничего, кроме как замереть и поскорее провалиться
в сон. Казалось, что холод сковал не только её тёло, но и душу. Санька
попытался повернуться лицом в Лизе.
- Нет-нет, лежи так, а то я согреться не могу, - прошептала Лизавета и
уткнулась ему в плечо.
- Лизок, я знаю один способ, с помощью которого ты враз согреешься. -
Саша нежно, но настойчиво повернулся к ней и обнял.
- Ты издеваешься, да? - в голосе Лизы послышались плаксивые нотки. - Ты
можешь понять, что когда мне холодно, этот твой способ менее всего мне
подходит. Я не то, что шевелиться, я дышать не хочу.
Осень только начиналась. Мелкий дождь через время стал крупнее
и уже настойчиво барабанил костяшками пальцев в окно. Равнодушные люди,
посапывая в своих кроватях, не собирались пускать этого незваного гостя
в дом. Ему были не рады. Лизка почувствовала себя такой же одинокой и
никем не понятой в этом мире. Что здесь сложного - понять, что человеку
холодно и хочется спать. Холодно, холодно, холодно - выбивали зубы в такт
мелкую дрожь. Спать, спать, спать - билась в виске мысль.
- Лизунь, чего ты? - плотоядно прошептал Сашка и сжал её крепко, как в
тиски. - Ну, рыбка моя, ну давай…
Его объятья становились всё настойчивее и настойчивее. Лиза поняла, что
это именно тот случай, когда легче переспать, чем объяснить, что не хочется.
Она покорно перевернулась на спину.
- Я сделаю так, что тебе через минуточку будет не просто тепло, а даже
жарко - шептал Сашка ей прямо в ухо, отчего становилось неприятно щекотно.
Он потихоньку вошёл в неё. Движения становились всё более частыми и размашистыми. С каждым Санькиным подъёмом одеяло тоже чуточку приподнималось, и новая порция холода обдавала Лизино тело.
- Милая моя, родная, сладкая моя! - бормотал Санька в такт
собственным движениям. А Лизавете казалось, что более ненавистного, чужого
и горького человека, чем она для Сашки сейчас - вряд ли кто и придумает.
Она чувствовала себя вещью, которую мало того, что используют, но делают
это вопреки всем правилам эксплуатации.
"Даже духовку, перед тем как ставить в неё пирог, и то разогревают до
нужной температуры" - пронеслась мысль и утонула в звуке поскрипывающей
кровати.
Внутри Лизы было пусто и всё также холодно. А Сашка старался вовсю.
"Поскорей бы это всё закончилось" - проканючил кто-то в Лизкиной голове.
Она открыла глаза и посмотрела в потолок. Ночная темень вобрала в себя
все предметы, находящиеся в комнате. "Как в Космосе, - подумала Лизавета
- так же темно, пусто и холодно. И космонавт, блин, уже почти в состоянии
невесомости. - Сашка действительно уже подходил к
этому состоянию.
- Вот взять сейчас и сказать ему какую-то гадость. Чтобы разом всё опустилось
и надолго!"
Лизка резко отвернула лицо, которое всё время целовал Сашка, в сторону.
В порыве срасти, Санька ненароком зацепил рукой прикроватную
тумбочку. По звуку они поняли, что упала фотография, стоящая на ней. Это
была их свадебная фотография:
счастливая невеста в белом платье и жених в чёрном сюртуке с не менее
счастливым лицом - 10 лет назад.
Сашка стал двигаться ещё быстрее, потом прорычал что-то невразумительное,
конвульсивно несколько раз дёрнулся, обмяк и затих. С минуту они пролежали
молча.
- Мне дышать нечем, может, ты всё-таки с меня слезешь? - сдавленно прошептала
Лизавета.
Санька откинулся набок, нашёл под одеялом её плечо и стал тихонько его
поглаживать. Лизка не сопротивлялась, но демонстративно повернулась к
нему спиной.
"Господи, какой кошмар" - подумала она и вспомнила, что сегодня уже говорила эту фразу, но совсем по другому поводу. "Я его задушу, как Варька ребёнка! Вот завтра возьму и задушу! Как же спать хочется… Хочется спать… спать, - плывёт мысль, а вместе с ней и Лиза, и несчастная Варька и Антон Палыч. - Вот завтра… а сегодня спать, спать хочется…"