Ожидая объявления посадки на свой рейс. - Он курил на кухне перед пока еще чистыми листами бумаги... - Она прошла к стойке регистрации... - На лист легли первые строчки… - Всего 2 часа и я дома, - думала Она, поднимаясь по трапу. Командировка вымотала Ее и так хотелось скорее оказаться в Его объятиях... - Он в тысячный раз взглянул на часы... До посадки оставалось 2 часа... - Ее место оказалось около иллюминатора. В последний раз посмотрев на покидаемый город ("...наш самолет совершает рейс такой-то, высота полета такая-то..."), Она откинула кресло и, прикрыв глаза, стала думать о Нем... - Первый лист уже был покрыт неровными строчками, многократно перечеркнутыми... Все слова были только для Нее, все мысли - только о ней и о том, что мы будем вместе всегда! - Напряжение в голосе стюардессы... испуганные глаза... Черное небо... И! яркие оранжевые всполохи справа впереди... там, где висит на крыле двигатель... - Внезапный яркий свет... То ли закатный луч, то ли языки огня... Упал на пол и покатился карандаш... Руки сжались в кулаки... Он вдруг увидел самолет, ТОТ самолет... с горящим правым двигателем... - Их не могли принять ближайшие города... Там внизу была метель и гололед... и нерасчищенные полосы аэродромов... жестокий февраль... Оставшийся двигатель натужно выл, работая за двоих... пытаясь дотянуть машину до родной полосы... Страха не было... было какое-то удивительное спокойствие и отрешенность... Она заново проживала свою жизнь... события проносились, как кадры кино на скорости перемотки... маленькие ручейки слез давно проложили свои дорожки на щеках... Она жалела лишь об одном... лишь о Нем... лишь об их короткой любви...
- Он мчался по ночному городу...
До боли в кистях сжав руль... где-то в подсознании Он даже еще помнил про гололед, сбрасывая скорость в поворотах... Он смотрел сквозь снег на дорогу, но видел Ее лицо... и теряющий высоту самолет... И Он молился... Он, никогда и ни во что не веривший, кроме себя, молился Богу... молился всем богам сразу... молился дьяволу, молился силам природы... -Они дотянули до города, но сразу садиться было нельзя... слишком много топлива оставалось в баках, и на небольшой высоте пилоты с трудом удерживали машину от завала... вероятность "мягкой" посадки была мизерной... На летном поле уже стояли пожарные машины и "скорая"... Борт 58 делал круги над полем, сжигая керосин... - Он, непонятно как прорвавшийся на посадочную полосу (Он потом сам не мог вспомнить, кого уговаривал, на кого кричал, через какие ограды перелезал), смотрел неморгающими глазами на большую белую птицу, несущую его Любовь... уставшую, раненую птицу... - Она видела Его внизу... Наверное, это противоречило физическим законам (все-таки ночь, да и высота не маленькая), но Она видела... видела, наверное, не глазами, а сердцем... И шептала слова любви, несказанные Ему когда-то: мы будем вместе всегда! Заваливаясь на правый бок, раненая птица пошла вниз... - Время вдруг практически остановилось... Он смотрел, как медленно-медленно, словно нехотя, тяжелая и неуклюжая машина приближается к земле... И за миг до протяжного крика-стона стоявшей рядом женщины-врача, понял, что сейчас произойдет... И тогда Он проклял всех богов, не сумевших уберечь Ее, проклял весь мир... проклял себя... И вдруг услышал Ее... услышал Ее шепот... услышал стук Ее сердца... И Его собственное сердце, уже было остановившееся, рванулось навстречу... полетело к, уже задевающему бетон крылом, самолету... - Она почувствовала Его любовь и ответила... И их чувства и сердца встретились и слились где-то у самой земли, приняв на себя и поддержав увечное крыло... И неожиданно выровнявшись, самолет нехотя и слегка недоуменно коснулся полосы задними шасси, а затем, уже вполне уверенно, опустил нос... - В газетах потом писали о мастерстве пилота, который в последний момент выровнял самолет и о внезапно прекратившемся ветре, что сделало этот маневр возможным... И только Они двое знали правду... но никогда и никому не рассказывали, стараясь не вспоминать ту ночь... и просто больше никогда не расставались: мы будем вместе всегда!
ВИТА