Хроники Магического колледжа. Продолжение.

ГЛАВА 12. От Инфанты.

«Нда, обидно, желаньице-то последнее не выполняется», - размышляла Краша, сидя со скорбным по случаю прибытия члена комиссии – Яги, видом. Страусиное перо, которое Синьора заставила прицепить на волосы, лезло прямо в правый глаз. «И как страусы терпят это всю жизнь?» - подумалось девице. Она поставила чашку с остатками жасминового чая на столик, сняла перчатки, вытащила из кармана жутко неудобного пышного платья лепесток и стала крошить его.
Попытка девицы полчаса назад вывести преподавателей колледжа на чистую воду закончилась провалом, Синьора как припадочная начала вращать глазами и щипать Крашу за плечо, попутно называя ее громко Принцессой, с периодичностью присаживаясь в реверанс. Черепаха ползала меж присутствующих, раздавая пирог и подливая чай.
Манюня при виде Бабы Яги с криком «Ме-ме!» убежала в соседнюю комнату и спряталась в шкаф. Пантера последовала за ней с уговорами выйти на поклон уважаемой гостье.
А тут еще веселившаяся компашка мужской части населения этого магического дурдома нарисовалась, Маэстро поцеловал Яге костлявую высохшую руку. Палка материализовал букет ромашек и протянул приезжей. Волк, оскалившись, улыбнулся и ринулся подавать прошение на операцию по удалению хвоста.
«А Яга-то с виду мразматик мразматиком, вон голова от старости трясется, и бородавка мерзкая на носу, - Краше преподавательница не внушала доверия, что-то с ней было не так. – Страшная, комплексованная до мозга костей, видать. Она даже старше Черепахи, той всего триста, а этой, видать, все пятьсот. Интересно, а какая она в молодости была… Завалит, точно завалит, красивых никто не любит…»
Беспорядочный поток мыслей девицы прервала Яга, она повернулась к студентке и заговорщицки подмигнула.
- Так что же милая, вы уже выбрали тему проекта? Я слышала, все предложения Синьоры и Маэстро вы отвергли. Смело, смело, однако, - слова одобрения столь редко слышимые Крашей произвели на нее невероятный эффект. Она покраснела и икнула.
- Я, я… не знаю. Сначала я хотела посвятить свою жизнь написанию труда «Сказки – логика и степень правдоподобности», но заячий хвост Волка заставил меня отказаться от этой идеи. Затем заинтересовалась «Поведением троллей в стрессовой ситуации», но, получив фингал, я отвергла и эту тему. Потом пришла мысль реализовать себя в проекте «Усовершенствование заклинаний и подручные средства», но история с Палкой и Манюней показала, что совершенствовать уже нечего, а толку от бород нет никакого. И, наконец, я решила выбрать стезю преподавателя, мой козленок, то есть болгарка с метлой уже освоила восемнадцать чисел и поэзию Серебряного века. И до сегодняшнего утра, я утвердилась в мысли стать учителем, но, как оказалось, подаю плохой пример детям. Так что не знаю, мне вообще кажется, у меня ничего-ничего не получается…
Краша тяжело вздохнула, вытащила перо из волос, нацепила красную панаму, и, задрав ужасно длинное платье, закинула ногу на ногу.
В комнате наступила тишина. Почему-то все почувствовали себя неловко. А хуже всех было Краше. Не в ее стиле подобные душевные излияния, да и голова опять начала раскалываться.
- Интересно, интересно, - закивала Яга. – Я слышала вы особо учить не любите, метод научного тыка вам ближе.
Девица сжалась в комок: «Начинается! Сейчас опять воспитывать будут, да что ж это такое?»
- И знаете, я вас очень хорошо понимаю, зубрить - это так скучно.
Краем глаза девица заметила шок на лице Синьоры, недоумение в повороте головы Маэстро и отвисшую челюсть Волка.
Нарастающее в атмосфере напряжение прервалось диким ревом. Черная кошка втаскивала в комнату упирающуюся Манюню. Та закрывала глаза рукой и вопила во весь голос.
- Дай сюда, - Краша встала, ловко выдернула белокурую девчушку из лап Пантеры. – Тсс, тихо, маленькая, восемнадцать, девятнадцать, двадцать.
Всхлипы стали тише, девчушка почувствовала себя на руках Краши в безопасности.
- Однако, что-то мы полнеем, - буркнула девица, ощутив прибавку в весе Манюни, с завтрашнего дня переходим на морковь и никаких котлет во время вечерних сказкочтений.
- Ме-ме, - прошелестела девчушка.
- Да не бойся, это Баба Яга, помнишь, мы как-то читали, что она пыталась съесть мальчика и девочку. Вот она их сожрала и прилетела.
- Да, прилетела посмотреть на вас, - поддакнула развеселившаяся Яга, - а мальчика и девочку я не съела, потому что не питаюсь детьми, больше всего люблю конфеты.
- Ме-ме, - чуть громче сказала Манюня.
- Превратить? В кого ее превратить? – изумилась Краша.
- Ме-меее, - зашептала ей на ухо девчушка и хихикнула.
- Ладно, сейчас попробуем.
«Прощай диплом», - тоскливо подумала девица, собрала кусочки лепестка с пола, подошла к Яге, и посыпала ими ее голову.
Яркая вспышка заставила присутствующих зажмуриться. Когда Синьора разомкнула один глаз, то увидела сидящую напротив фейного вида женщину.
- Неужто не узнала, душечка? – смеясь, спросила женщина. – Отличное превращение, не находишь?
- Я-я-Яга?? – ахнул Маэстро.
И тут же зафонтанировал рифмой:
- В задымленно-неясной перспективе
Возник нежданно тонкий силуэт…
И я, застыв в задушенном порыве,
Измял зачем-то пачку сигарет,
И замолчал, затягиваясь нервно,
К тебе приклеив жадные глаза
И так же остро в сотый раз, как в первый,
В мозгу пульсирует – нельзя, нельзя, нельзя… (с) 

У Палка от удивления опять начала расти борода. Волк почувствовал, что теряет заячий хвост. Манюня звонко смеялась и хлопала в ладошки. Пантера качала головой и хитро улыбалась. Краша выдохнула: - Фига се! – и осела на пол.

PS Стихи написаны самим Маэстро, хлопаем и восхищаемся!

ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ. От Тортилы.

Хлопаю, восхищаюсь.

Замечу все же, что Яга не может превращаться в Фею, это в приниципе невозможно. Это совершенно разные маготропологические виды Волшебников. Феи - Периподобные, работают в диапазоне волн Си-Альфа-квази-фиат-люкс, а вот Колдуньи-Ягоподобные используют исключительно Бетта-терцо-страхо-дец диапазоны.
Но, тем не менее, превращение Яги в Колдунью может сопровождаться временным помрачением сознания и некоторым иллюзорным наложением мнимого образа на истинный.
Что обычно вызывает приток адреналина к...эээ...подкорке головного мозга особей мужеского пола и способствует проявлению особенных творческих импульсов. Равно как и чувство соперничества и зависти у особей женского пола.
 

ГЛАВА 13.

- Ромашки спряяталииись, поникли лютики… - выводила Синьора, выдергивая васильки из выросшей бороды Палки-с-трепалки. Перья у нее на голове подобно обозначенным лютикам поникли. Такой умиротворенной и несколько невменяемой компашка магических жителей видела ее впервые. Палка сидел смирно, положив ладони на колени, и даже не ощущал боль. Шок от превращения Яги в прекрасную рыжеволосую колдунью был слишком велик. По мнению присутствующих, у бородача случилась любовь с первого взгляда. Маэстро кинулся на второй этаж в свой кабинет и принялся сочинять поэму Незнакомка. Ну не давала человеку покоя слава Блока!
Краша и Манюня расположились прямо на полу, по центру гостиной и складывали пазл Семеро козлят. Яга, облаченная в газовую накидку, так же принимала в пазле активное участие, подсказывая, куда по ее мнению ставить тот или иной фрагмент.
- Как же Вы защитили проект и получили такую высокую должность, если тоже были неумехой? – интересовалась попутно Краша у Яги.
- Ооо, - улыбалась рыжеволосая колдунья, - это долгая история. Все началось с рыжиков… 

- Мне кажется, пора бы чем-нибудь перекусить, - сказала Черепаха и пошла на кухню готовить салат, потому как вкус эффектного яблочного пирога с корицей давно был забыт. Пантера последовала за ней.
Волк взобрался на подоконник и, театрально крикнув в толпу: - Я ухожу, ибо был не понят, - хотел закончить свою бесхвостовую жизнь «летательным» исходом, поскольку неожиданная махинация Краши с лепестками цветика-семицветика лишила его последнего, заячьего хвоста. Но никто не обратил на его намерение внимания, потому Волк бесцельно, переминаясь с ноги на ногу, стоял перед открытым окном. И дело было даже не в бессердечности жителей магического дома, а в том, что никто при всем желании не смог бы убиться, прыгнув с первого этажа на подстилку из сена, которую быстренько колданула Синьора.

- Зачем вы, дееевочки, красивых любите… - продолжала Синьора, голос у нее был тихий и приятный, но девице уже порядком надоело эта акапелла.
- Уважаемая Синьора, разнообразьте, наконец, ваш репертуар, а то становится скучновато десятый раз одну и ту же композицию выслушивать! Короче, чё-нить повеселее можно?
- Да тебе бы только диск Руки Вверх сотню раз крутить, - подал с подоконника голос Волк.
- Когда уж ты убьешься! – процедила сквозь зубы Краша, и обратилась к гостье: - С каких таких рыжиков?
- С грибов, которые растут на пнях. Их кстати солить надо, очень вкусно с картошечкой зимой полакомиться…
- Кх, кх, - закашлялась девица.
- Ах, так вот с рыжиков то все и началось, - спохватилась Яга. Она, конечно, сейчас выглядела максимум лет на тридцать, но память у нее была далеко не девичья. – Я не сдала зачет по превращениям. И вот иду, плачу, думаю – выгонят меня теперь. Забрела в чащу, села на пень и размышляю, как жить дальше. И тут выходит на меня лиса, большая такая, а в пасти у нее младенец. Стащила видать в ближайшей деревне. Ну я за ней, долго гналась, чувствую - уходит, ну я собрала все свои силы, все познания и кааак колдану! В общем, лиса в гриб лисичку превратилась, а я ребенка родителям вернула.
- Постойте, постойте, - замотала головой Краша, - а причем здесь рыжики?
Яга звонко рассмеялась: - Просто я говорила заклинания для рыжиков, а получилась лисичка.
- Круто! – восхитилась девица.
- Да, мне тут же дали диплом и распределили в чащу заниматься лесоведением и попутно создавать образ злой колдуньи, чтобы детям неповадно было одним в лес ходить.
- Яга доблая, - захлопала в ладошки Манюня, у которой от захватывающей истории карие глаза стали круглые-круглые.
Тут в окно как вихрь влетел зеленый ящер. Он натолкнулся на Волка, и они кубарем влетели в комнату.
- Ты чего, не видишь куда летишь, - вопил Волк, схватившись за левую лапу.
- Простите, милый мой, я вас, правда, не заметил.
- Ой, да не переживайте, его из нас-то не все замечают, - Краша поднялась с пола и стала помогать новому гостю, принять подобающую позу.
- Горыныч, дорогой, наконец-то! – воскликнула Синьора, у которой перья снова воспряли. Она, обняла гостя и троекратно поцеловала его. Со второго этажа небрежной походкой спустился Маэстро, бормоча новые рифмы. Палка побежал бриться. На шум пришли с кухни Пантера и Черепаха.
- Хм, удивительно, - проскрипела Черепаха, поправляя пенсне, которое от быстрого черепашьего бега сползло на самый кончик носа. – А у нашего Волчка хвостик пробивается, и, по-моему, это будет нормальный волчий хвост.
- Слава те, теперь-то хоть ты от меня отстанешь? – закатила глаза девица.
- Здравствуйте, рад, польщен, очень приятно, - откланивался тремя головами зеленый ящер.
Когда все утихли, правая голова Горыныча пристально посмотрела на девицу.
- Как я понимаю, имею честь с Красной шапочкой?
- Имеете, имеете, - поддакнула Краша.
- Вот и ладненько, я тут на почту залетал, так там как узнали, куда я лечу, попросили передать тебе телеграмму.
- Мне? – девица взяла из лапы ящера мятый листок. На нем большим печатными буквами было написано: ВЫЕЗЖАЮ ЗАВТРА. ЖДИ. МАМА.
Краша побледнела и еле удержалась на ногах. Постояв в оцепенении полминуты, она ринулась в свою комнату, схватила валенки и уже у входной двери крикнула педагогам: - Меня нет и не будет! Я пошла преодолевать пятый этап!

Немая сцена.

ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ. От Тортилы.

Какой напор, какое редкое стремление к знаниям прорезалось у нашей девочки!!! Это весьма похвально, это показатель благотворного влияния Магического Совета.

Сеньора, Вы были правы,  приезда Яги, а особенно, ее неожиданное омоложение и превращение в некогда знакомую нам Победительницу конкурса Колдовской красоты, встряхнули таки ученицу. Да и Маэстро уже давно не радовал нас своими нетленными строками об очередной до определенного момента совершенно ему Незнакомой Красавице-Колдунье...
Кстати, хотела бы заметить, по некоторым агентурным данным, предоставленным детективом из дальнего леса под ником Куч, Краша на самом деле не такая уж безродная сванская девочка, а из древнего высокого рода, говорят, даже княжеского.
Сбежала из дома, чтобы учиться магическому искусству, ее родители часа два даже подумывали вернуть ее обратно, но потом решили, что для спокойной жизни в их княжестве, проще держать наследницу как можно дальше от границ государства.
Так-то вот случается, в некоторых вполне благополучных семьях, рождается вот такое...эээ.... чудо.
Кстати, по секрету, Змей из рода Горынычей, кум отца Краши, и поспособствовал специфическому увлечению наследницы волшбой, а потом, во время якобы учебного полета, за 3 часа перенес девочку в наши земли. Конечно, если бы она ехала в карете, то это заняло бы 9 дней.
Обычные в сущности леса-поля-реки-океаны, но сказочники почему-то стали называть их тридевятым царством, а Крашу иногда называют то Василисой, то Еленой. Всякую ерунду про уважаемого всеми Змея придумывают - мое почтение  Горынычу, только, умоляю, не дышите в мою сторону!! слышу я плохо, вижу еще хуже, но вот обоняние на редкость чувствительное  -,а ведь он спокойно безо всякой магии может выдуть тройной фужербрак при помощи собственного пламени и особой подпитки современными горячительными настойками. Современные знатоки стеклодувного искусства утверждают, что на последнем аукционе Магдос, его творения повергали всех в такой...
Простите, увлеклась.
Мда.. о чем это я?
Ааа, о приезде матушки Краши!!
Начинаю безудержно гордиться.
Полагаю, весь Магический колледж примет княгиню со всеми подабающими ее рангу почестями. 

ГЛАВА 14. От Инфанты.

Краша шагала по дорожке, и сердце у нее сжималось от недоброго предчувствия. Сообщение о скором приезде королевы – ее мамы - застало врасплох и спутало все планы. Девица – единственная наследница престола, избегала частых встреч с предками, потому что те были вечно недовольны ею. Садишься в реверанс не так, юбки поднимаешь слишком высоко, голос очень грубый и нога неподобающего размера.
Если честно, то Краша боялась свою матушку за суровость. Улепетывая из магического дома, девица даже не подозревала, что ей предстоит самое серьезное испытание, и она сама роет себе глубочайшую яму!
Августовские вечера стали холодней. В глуши леса ухала сова, сопел еж и скрипел старый дуб. Как-то не очень приятно было гулять по темному лесу.
«Одно дело, если волк попадется, с этим не впервой справлять, а другое какой-нибудь невиданный зверь – вампир там или крокодил, что с ним прикажете делать?» - размышляла Краша, судорожно и безуспешно вспоминая хоть одно заклинание против злых сил. 

Тем временем в магическом дурдоме царила суматоха. Синьора направо и налево раздавала команды, от того ее перья еще больше топорщились в разные стороны. Волк и Палка скоблили пол, ползая на коленях, их борода и хвост окончательно промокли и свисали неподобающим образом. Но Синьора недовольная результатом приказала натереть пол парафином для пущего блеска. Черепаха от переизбытка парафина покрылась аллергическими пупырышками и не могла спокойно ползать, так как лапы разъезжались в разные стороны. Пантера демонстрировала стоический характер, цепляясь когтями за древесину, молча приводила дом в порядок.
Маэстро объявил, что может помочь лишь стихами, и спешно удалился в собственные покои, для верности запиревшись на замок – вдруг Синьора заставит вытирать пыль с пишущей машинки или даже со всей мебели.
Горыныч зажег свечи и принялся за камин. Черепаха, принарядилась в чепчик с рюшечками и села писать речь. Синьора, проносясь мимо, посмотрела придирчиво через панцирь на писанину: - Достопочтенная моя, это слишком длинно и нудно, постарайся укоротить, а то королева заснет прямо на пороге.
Одна лишь Яга, облаченная в газовую накидку, спокойно сидела на диване и ловила на себе влюбленные взгляды Палка.

Краша устроилась под кустом, съежилась, обхватила колени и, стуча зубами, стала придумывать себе задание. Вот уж не ожидала она такого подвоха, привычно было разгадывать примитивные ребусы педагогов-магов, но вот чтоб самой в глухом холодном лесу строить козни.
- Вот, блин, влипла аки муха в меду! – выругала девица. Хотя на муху она в тот момент была совсем не похожа, скорее на наследницу, узнавшую, что вместо всего движимого и недвижимого имущества, она получила лягушонку в коробчонке мужского полу. Впившись зубами в ноготь большого пальца, Краша мстительно сверкнула глазами. И тут из темноты послышалось: - Уууу! Уууу!
Что-то белое мелькнуло меж деревьев и пропало, девица вскочила на ноги.
- Эй, как тебя там, чего укаешь?
В ответ молчание. Краша натянула красную панаму на уши и зажмурилась:
- Тьфу на тебя, тьфу еще раз!
- Будэшь плэвать, зарэжу! – Краша открыла глаза, перед ней, не касаясь земли, в воздухе висела чернявая красавица. Длинные тяжелые косы были перекинуты через плечи, а струящееся шифоновое с мудреной вышивкой платье светилось белизной.
- Ты живая иль мертвая, - вместо инстинкта самосохранения у Краши проснулось неуемное любопытство.
- Зарэжу, - повторило приведение.
- Да слышу я, чай не глухая, меня Краша зовут, а тебя, - миролюбиво представилась девица, вспомнив, как когда-то читала про капитана Кука, известного своими способностями к общению с аборигенами-дикарями.
- Хат… нэ скажу, это тайна, - засмущалось приведение, и девице даже показалось, покраснело. – Одно скажу – я гордая жительница гор.
- Да ладно, - усомнилась Краша. – А как маму звать?
- Нэ скажу.
- Тож тайна? Хочешь, я тебя с магами познакомлю? Только напугай их как следует!.. А еще мы с тобой вот что сделаем…

Покуда Краша договаривалась с новой знакомой, Синьора испекла каравай, нашла в своих фонозаписях гимн свободной республики Ганы и постелила на панцире Черепахи рушник.
Маэстро, подсмотрев в замочную скважину, что уборка закончилась, решил присоединиться к волнующимся коллегам.
Палка присел рядом с Ягой и принялся, запинаясь, лепетать стихи, которые бесцеремонно по случаю влюбленности стащил у Пастернака.
Черепаха под рушником задремала, и чепчик сполз у нее на нос. Пантера свернулась клубком в кресле, в такт кивая ворчанию Волка.
Раздался стук, маги оживились, Синьора положила на Черепаху каравай с солонкой и для пущей быстроты подтолкнула ее сзади к двери.
Став полукругом, остальные жители захлопали в ладони. А Волк достал транспарант с надписью WELCOME
На пороге лежала Краша. Она скрючилась, а изо рта у нее текла бурая жидкость. Приоткрыв веки, девица протянула дрожащую руку к преподавателям:
- Помогите! – и обмякла.

ГЛАВА 15. От Инфанты.

Бездыханная Краша лежала на пороге, а маги, как дети малые, застыли в немой позе. Никто не решался сделать шаг или протянуть руку помощи.
Неожиданно в воздухе возникла водянисто-белая фигура в расшитом жемчугом платье и двумя черными косами.
-Уууу, - сказала фигура.
- Это ее душа, - Синьора прикрыла отвисшую челюсть веером. – Только почему она потемнела?
Волк ойкнул и от страха испортил воздух. Маэсторо нервно ощупал себя музыкальными пальцами, Черепаха, издав звук «тчч», спряталась в панцирь, а Пантера оскалилась, сама не понимая зачем.
Кислый вкус во рту сделался невыносимым, Краша выплюнула кожицу брусники, приподнялась на локте:
- Ну чего? Испугались? Так вам и надо, - заявила девица, бодро встала на четвереньки и вползла в дом, нос к носу столкнувшись с обезумившей Черепахой. – Дай запить чем-нибудь, кислятина неимоверная.
Краша отплевывала остатки брусники изо рта:
- Ай, а это моя знакомая, прошу почитать и жаловать, иначе зарэжэт, зуб даю!
Потом обернулась к приведению:
- Заходи, не стесняйся, тут все свои.
Приняв, наконец, подобающую позу на двух конечностях, девица прошагала в кухню, взяла графин и выпила полсосуда.
Маги засуетились, принялись обхаживать новую гостью. Синьора даже подарила перо со своей головы. Черепаха предложила кусок каравая и щепотку соли. Маэстро быстро зарифмовал:
Явилась словно сон она,
В глазах ее весна,
Трепетна нежна,
В Маэстро влюблена…
- Ну и самомнение у тебя, - констатировала Краша из кухни, - я чуть не захлебнулась, тож мне туды-растуды маньяк-донжуан в одном флаконе нарисовался! надо ей больно влюбляться в тебя. У нас теперича влюбленных как собак нерезаных, Палка с Ягой, и Маэстро туда же. Выдохни и забудь!
- Эммм, - покраснел Маэстро, и, сославшись на забытый в кабинете цилиндр, ретировался.
Яга с Горынычем, почувствовав себя лишними, быстро засобирались восвояси. Палка вызвался их проводить до окраины леса, а может и дальше, коль позволят.
Краша вернулась в гостиную, отобрала у Черепахи каравай и, усевшись на диван, принялась его жевать. Все-таки не есть пол суток было тяжко для ее нежного желудка.
- Ну что, мамулечка еще не приехала, да?
- Все женщины – стервы и обманщицы, - не понятно к чему брякнул Волк.
Краша закашлялась, Синьора метнула испепеляющий взгляд, Пантера решила высказать свое сомнение по обозначенному факту:
- Волчек, разве так можно, женщины-цветы жизни.
- Вообще-то цветы – это дети, - шепнула Черепаха.
- И дети женского полу тоже будущие стервы, - резюмировал Волк.
- Слышь ты, опять заячий хвост захотел, - девица перестала кашлять, встала с дивана и, заворачивая рукава, размеряно пошагала по направлению к Волку.
Раздался стук в дверь.
- Проходной двор какой-то, даж Волчару поколотить спокойно не дают, - затосковала Краша и пошла открывать.
За дверью нарисовалось лохматое существо, с которым Краша столкнулась в поле.
- Ха, кого я наблюдаю, - обрадовалась девица, - проходи, какими судьбами?
Не смею беспокоить вас,
Придя в столь поздний, хмурый час,
Но почтой мне порученО,
Девице передать письмо.
- Опять за старое? – недовольно вопросила девица, втянув существо в дом, - можно же как человек сказать – письмо принесла?! Давай сюда.
Девица небрежно разорвала конверт и по слогам принялась читать в слух.
До-ро-га-я до-ч-ка! Не-о-тло-ж-ны-е де-ла зас-та-ви-ли ме-ня от-ка-за-ть-ся от по-ез-дки в тво-й кол-ледж. Ког-да у-ви-дим-ся те-пе-рь не зна-ю. Це-лу-ю ма-ма.
Краша шумно выдохнула и почувствовала себя готовой к новым подвигам.
Синьора ощутила, что от большого количества уходящих-приходящих у нее начинается мигрень. Черепаха, наконец, стянула с себя рушник и чепчик и залезла под диван. Одна Пантера оказала радушный прием лохматому существу, которое недоуменно наблюдало как странная девушка в красной панаме и разорванном, перепачканном длинном платье кружится по комнате, напевая:
У-у-уе
я скучаю по тебе
Ла-лалалалалалала
Танцуют звезды и луна,
А ты опять сидишь один,
А ты все смотришь из окна. 

Обведя знакомую обстановку умильным взглядом, Краша резко остановилась:
- Манюня! Где Манюня??? Куда ребенка дели?
Существо от неожиданности вопля подскочило и бросилось бежать прочь, приведение завыло с утроенной силой, Синьора почувствовала острую боль в висках, будто кто-то всадил в ее голову спицу. Черепаха с заспанным видом вылезла из-под дивана, и непонимающе моргала глазами. Пантера наоборот залезла от страха под диван. Лишь Волк гнусно захихикал.
- Я те посмеюсь, я те щас весь фейсный отдел туловища расцарапаю, - Краша была вне себя от ярости.
И она уже собиралась привести угрозу в исполнение, как сзади ее схватил Маэстро, прибежавший на шум. Синьора подскочила ему на помощь, скрутив девицу и заткнув ее рот кляпом, все домочадцы собрались на экстренный совет. Никто не помнил, когда видел Манюню последний раз. Лишь Пантера предположила:
- А вдруг она побежала за Крашей в лес?..
- Ее там зарэжут, - заявило приведение.
- Что делать будем, - шепотом поинтересовалась Черепаха.
- Надо на поиски идти в лес, а страшно, ночь на дворе, - сказала Синьора и все покосились на мыкающую Крашу.
- В конце концов, она имеет право слова, это ее козленок был, - решился Маэстро и вынул кляп изо рта девицы.
- Я пойду прямо сейчас, - спокойно сказала Краша, - беру всех желающих.
Но на ее приглашение никто не отреагировал.

ВНЕ СКАЗКИ!! К 23 ФЕВРАЛЯ! От Инфанты!!

Краша зевнула, подтянула гольфы, запахнула халат и направилась в столовую.
Здесь уже суетилась Синьора, приколов еще дюжину перьев к своим кудрявым с медным отливом волосам. Она то и дело заглядывала в духовку, где готовилось по ее словам блюдо дня. Черепаха с Пантерой делали последние штрихи в сервировке стола. Одна раскладывала салфетки, вторая – ножи с вилками. Манюня дорисовывала стенгазету, на которой по середине был изображена красная пятиконечная звезда, а над ней красовалась надпись С ДНЁМ ЗАИТНИКА!
В дверь порхнула Яга. У нее на голове была каска, а в руках много пакетов. Тут же послышался топот, и на пороге обозначилось мохнатое существо, полуиспуганно смотревшее на хозяев дома.
Под потолком, подвывая, бодро летало приведение.
- Это чего у нас сегодня за день открытых дверей? – вопросила Краша, наблюдая за траекторией полета приведения. - Готовимся к конкурсу – дом образцового содержания?
- Милочка, ну-ка надень свое парадное платье, сегодня же праздник, - Синьора была явно в отличном расположении духа. – И диадему не забудь!
- С какого это перепуга? Я вообще-то есть хочу, - Краша явно знала цель своего пребывания на кухне, - Манюня, ты весь нос красками извазюкала, кто дал ребенку гуашь, я спрашиваю?
- Она готовит подарок нашим дорогим мужчинам, - откликнулась Пантера, положив салфетку возле последней тарелки.
Краша, вперив руки в боки, подошла к стенгазете, дабы рассмотреть поближе.
- Талант! Ну явный талант, назвать заитником Маэстро даж я б не решилась! Моя школа! – восхитилась девица.
- Помоги мне разобраться с пакетами, - попросила Яга Крашу. – Надо быстренько наборчики расфасовать.
- Ручки, блокноты и точилки? Не, я, конечно, могу понять, зачем точилка нашему последователю Блока, а Волку-то чего точить? – поинтересовалась девица, сунув нос в каждый пакет. – А Палке лучше б гель для бритья Свобода с Шипром подарить, дешево и сердито, хотя нет, тож накладно! Я ему зубочистку подарю.
Со второго этажа послышались возбужденные голоса.
Маэстро, Волк и Палка спустились по лестнице и тут же были окружены щебечущими поздравления представительницами слабой части населения магического дома.
Только Манюня продолжали рисовать, теперь уже не на стенгазете, а на своем платье, да Краша скептически посматривала со стороны на поздравительные излияния: - Транспарантов только не хватает и барабанной дроби.
Когда все уселись за стол, и стали, скребя ножами по тарелкам, поедать тушенную утку Синьоры, Краша взяла бокал с газировкой (ей запрещалось даже близко подходить к спиртным напитками) и сказала:
- Ну что защитнички, поздравляю! 

Оригинальное поздравление от Инфанты с 8 Марта!!

- Ай, ой, ых, дышааать больно, - шелестела девица под яростным напором. – Ты мне ребра переломаааешь.
- Можно подумать, что все приличные дамы с ломанными ребрами ходят, - Синьора в последние два рывка утянула платье, от чего из ее головы выпали два пера, и завязала корсет.
- Дык у них талия видимо была, или намек на талию, а у меня ни того, ни другого, - захныкала Краша. – Вот сяду, или это платье, шитое на дюймовочку, по шву разойдется, или кишки мои разойдутся. Узурпаторша!
- Я тебе щас побросаюсь словами, дай бигуди сниму.
- Ай, ой, ой, ай… 

А пока по дому разносились несчастный вскрики девицы, в гостиной кипели не менее яркие страсти. Маэстро, нарядившийся в парадный цилиндр, быстро дорифмовывал праздничные поздравления, и с выражением репетировал, как будет декламировать их во время торжественной части. Палка ходил вокруг стола и пытался припомнить - с левой стороны кладутся ножи или - с правой, в конце концов, плюнув в сердцах в тарелку Краши, он положил все ножи рядом с хлебницей по центру стола.
Волк медитировал, упражнение называлось: «Как не говорить гадости дамам хотя бы в Международный Женский день», от этого Волчару еще больше несло, и он дошел до грани нервного срыва.
Горыныч наспех дожаривал шашлык и дошинковывал салат из прошлогодней капусты.
Первой в гостиную вползла Черепаха, на ней был парадный чепчик и раритетный монокль. Она с легкостью разрешила ребус Палки, за что тот чмокнул ее в морщинистый нос. Все бы ничего, да в тот момент в дом впорхнула красавица Яга, и, конечно же, стала свидетельницей интимной сцены. Придав лицу обиженное выражение, она присоединилась к Горынычу и принялась откровенно кокетничать с ним, от чего шашлык неминуемо подгорел. За окном послышался голос Пантеры, которая убеждала лохматое полевое существо примкнуть к надвигающемуся празднованию 8 Марта.
Манюня, захватив из своей комнаты ножницы и цветную бумагу, устроилась у камина и начала вырезать снежинки.
В трубе раздался вой, девчушка взвизгнув, спряталась под стол. В облаке пепла из камина нарисовалось приведение с большим алым бантом на голове.
И когда атмосфера в гостиной достигла точки кипения, а желудки домочадцев скрутило от голода, вальяжно обмахиваясь веером, к присутствующим спустилась Синьора.
Началась суета, Палка кинулся к тумбочке, за которой прятал вазу с мимозой, Маэстро откашлялся и с гордостью выдал очередной шедевр про прекрасных дам, которые освещают путь одинокого путника.
Черепаха пустила слезу, а Волк принялся неистово аплодировать, попутно заметив, что только мужчины бывают гениями.
Манюня, оставленная вниманием, с азартом вырезала снежинки из ковра. Синьора отведала салат Горыныча и многословно похвалила кулинарный изыск, отметив, что с морковкой было бы более утонченно.
Яга же пыталась отстраниться от Палки, припавшего к ее руке и молящего о пощаде.

- Ага, празднуем, значит, - констатировала факт, облокотившись о перила, Краша. - Эй, Палка, хорош лобызать Яге руки, сторублевый маникюр попортишь! Маэстро, проверь ритм в одиннадцатой строфе, Волк еще одно слово, и я те свое платье по наследству передам, да прослежу, чтоб затянули на советь…
Девица прервалась, чтобы набрать воздуха в закованные корсетом легкие, как раздался стук.
- Начинается, - загрустила Краша, - только мысль в голову придет, как кто-нибудь обязательно явится.
Подхватив юбки, он сбежала по ступенькам и открыла дверь.
- Это что еще за Гоблин… блин?
В гостиную, сверкнув ненатурально белыми зубами, вошел зеленокожий, длинный и худой тип с большими остроконечными ушами.
Он протянул Краше семь тюльпанов, заявив: - Каждой даме по одному, - и бросился в раскрытые объятия Маэстро.

Давясь капустным салатом и пережаренным шашлыком, Краша исподлобья посматривала на Маэстро, Палку, Волка, Горыныча и Гоблина. Те то и дело восхищались друг другом, и минут через десять окончательно забыли, по какому поводу собрались.
Тюльпаны как-то моментально подзавяли, компас, подаренный Краше, оказался сломанным, а настроение на нуле. Девица поднялась и сказала: - Давайте сразу решим, кто моет посуду!

ГЛАВА 16. От Инфанты.

Краша судорожно вздохнула и решительно шагнула в темноту бурой непроходимой чащи, раскрывшей свои объятия. Если честно, то решимость спасти Манюню таяла с каждым шагом, а испуг с этим же шагом рос. Тем не менее, благодаря вечному кавардаку в голове, девица даже четко не осознала всей сложности мешанины чувств и продолжала преодолевать бурелом. В общем-то, гренадер с сорок пятым размером валенок в принципе не склонен к пугливости, все ж не лань восточная, но и на помора бывает чудищ свора - примерно так думала девица, ощущая покалывание робких мурашек меж лопаток.
Одно было плохо, шли они медленно. Кто они? Спросит читатель и будет прав в своем недоумении. Дело в том, что из всей когорты мнящих себя магическими преподавателями самой смелой оказалась Черепаха.
Кряхтение около ноги становилось громче, и Крашу оно несколько нервировало.
- Слышь, Черепаха, ты можешь чуть тише сопеть, а то ненароком привлечешь нечисть лесную и не очень дружелюбную, чем отбиваться будем? Панцирем что ль твоим?
Впрочем, слова не возымели никакого эффекта. Черепаха и так еле поспевала за двухметровым шагом девицы, чтобы еще контролировать звуки собственной физиологии, от того по лбу текли крупные капли пота, в горле першило и жутко хотелось пить.
Когда впереди меж кривых толстых сучьев неопознанных деревьев замаячил свет, рептилия издала звук схожий со свистом закипевшего чайника, и рухнула на землю.
- Вот, блин, засада! – Краша развернулась и направилась к распластавшейся на земле Черепахи. – Да что ж за наказание мне такое, а? Учители-мучители, загадки они загадывать любят, задачи раздавать, а сами как дети малые. Давай, поднимайся черепашечка, давай, говорю… что за е***кая сила!!!
С этими не очень литературными словами, девица взгромоздила себе на плечи уважаемого педагога и пошагала дальше. К своему удивлению, она обнаружила, что, несмотря на прибавку собственного Нетто, путь преодолевается быстрее.
Деревья расступались перед разгневанной долгим плутанием и тяжелой ношей девицей. А чудища, если таковые и жили в непроходимой чаще, вряд ли бы рискнули встать на пути Краши, уж больно видок у нее был не благожелательный.
Выйдя на открытое пространство и оглядевшись, девица приметила бугорок, устланный сухими листьями, и потопала к нему. Сбросив, наконец, наземь педагога, она стянула с себя валенки, сняла носки и расстелила рядом, чтоб просохли. Как понимает наш разумный читатель, бродить сутки по болотам-буреломам не самое приятное и сухое занятие в жизни.
Пригретая солнцем Черепаха, стала приходить в себя.
- Послушай, ты б вылезла из панциря, подсохла бы, - вальяжно промурлыкала девица, перебирая голыми пальцами ног. Нос приятно щекотали лучи, а настроение улучшалось с каждой минутой. – А то натрешь себе чего-нибудь, или опрелости появятся, имей в виду, при всем моем уважении я не намеренна таскать тонну мозгов на своих плечах.
- Милая моя, - Черепаха старалась не глядеть в сторону полосатых носок девицы, издающих не очень приятный запах, - будь так добра, отодвинь их подальше от меня. Иначе придется тебе носить не мозги, а жертву газовой атаки типа болото-земля-воздух.
- Ладно, - девица нехотя встала, взяла носки и направилась к ближайшему кусту, усеянному большими синими ягодами, чтоб развесить на его ветках предмет недовольства педагога.
Из-под куста кто-то издал пронзительный вопль. Девица отскочила в сторону и пригнулась, пытаясь разглядеть источник испуга.
- Эй, ты чего орешь? Напугал ведь. У меня, между прочим, смертельное оружие в руках, так что давай по-хорошему!
Но ответ не последовал. В полуметре от девицы лежала толстая палка.
«Ага, то, что нужно», - Краша подняла палку, и, чувствуя, как ладони тревожно потеют, на цыпочках подкралась к кусту. Только она замахнулась, чтобы вслепую нанести удар по противнику, как откуда не возьмись с криками на девицу кинулась Манюня. Взъерошенная, перепачканная и рыдающая она повисла на Краше, не давая ей дотянутся до куста.
- Нет, нельзя, нельзя, - сквозь всхлипы твердила девчушка.
Краше, обезоруженной собственной воспитанницей, ничего не оставалось, как ретироваться. Оттащив Манюню подальше, она, наконец, отцепила ее руки от собственной талии. Утерла красной панамой слезы, погладила по голове и спросила:
- Ты где была? Кто тебя обидел?
Манюня покачала головой.
- Там, под кустом, может сидеть очень опасный зверь, наш враг, а ты мне не дала расправиться с ним.
- Нет там никого, это волшебный куст, и очень доблый, он отогнал от меня стлашного палука, и еще лазлешил съесть ягодки.
- Съесть ягодки? – взъерепенилась девица. – Тебе было сказано - не тащить в рот все подряд?!
Манюня опять заплакала. Девица в ярости наворачивала вокруг нее круги.
- Ягодки она ела, блин, ягодки, я тут чуть не померла от страха за нее, а она с кустами дружить вздумала…
К счастью в этот момент к Манюне и Краше присоединилась Черепаха.
- Ты чего шумишь? – рептилия осуждающе взглянула на девицу. - Ребенка напугаешь, она и так два дня в лесу одна.
- Как же одна, вон друга себе нашла, куст, понимаешь, - девица закатила глаза, махнула рукой и уселась к Манюне с Черепахой спиной, демонстрируя тем самым протест против несправедливости и непонимания.
Тем временем, кареглазая девчушка рассказала старому педагогу о волшебном кусте и о том, как тот угощал ее своими ягодами и даже спас воем от огромного мохнатого паука.
- Волчьи ягоды, небось, - буркнула под нос, дослушав краем уха историю, девица.
- Не уверена, что это волчий куст, надо бы у него расспросить о его прошлом, - задумчиво отозвалась Черепаха.
- Вот еще, буду я со всякими лестными отростками светские беседы разводить, да и вечер уже, домой пора, - вредничала девица.
- Ну пожааалуйта, - Манюня подошла к Краше, обняла ее за шею и поцеловала в щеку.
- Эх, подлиза, ладно пойдем, поговорим, - и все трое опять приблизились к кусту.
Ветки у того поникли, и он тихо вздохнул.
- Разрешите представиться, меня зовут Черепаха, - рептилия присела в книксен. – Мы можем быть чем-нибудь полезны вам, можем как-то отблагодарить за вашу заботу о нашей воспитаннице Манюне.
Краша же сложила руки на груди и хранила молчание.
Ветви куста зашевелились, и очень скоро девица стала различать в этом тихом шорохе отдельные слова. История куста была предельно проста и сказочно банальна, когда-то юный принц отправился на поиски своей принцессы, и был околдован чарами могучей волшебницы, он влюбился в нее без памяти и привез в дом своих родителей, познакомиться. Но королевские особы отказались принять выбор сына, потому что волшебница была, во-первых, старше его, во-вторых, не благородных кровей, а в-третьих, разведенной. Случился скандал, принц отказался от наследства. Король же, рассердившись, наложил на него проклятие.
- Ага, типа не доставайся же ты никому, из серии - я тебя породил, я тебя и убью, - резюмировала девица эту сказочно банальную историю, - вот блин родители, папаше лучше иметь сына-куст, чем кучу не совсем благородных внуков. Не, вот правда, странные короли нынче пошли…
- Как же нам помочь тебе? – спросила Черепаха. – Надо бы тебя показать нашим магам, авось вместе додумаемся, как избавить тебя от отцовского проклятия и вернуть в человеческий облик.
- Ой, вот тока я не потащу его, вы что?? Мне еще и мужиков теперь на своей шее таскать?? – запротестовала Краша, смекнув, чем закончится для нее этот поход по чаще.
Очень скоро Черепаха, Манюня и Краша с выкопанным кустом на плечах стучались в дверь своего родного магического дома…. 

Заметки на полях от Тортилы.

Покалывание между лопатками - это очень выразительный симптом. Полагаю, что наша ученица даже и не догадывается, что перешла в естественную фазу мутации из ученика мага в собственно магистра волшебных наук. Обычно у таковых одним из первых признаков мутации является покалывание в определенных частых тела. Если мурашки в ступнях - могут проявиться в нужный момент перепонки между пальцами. Если покалывание в макушке, где-то в районе чакры Сахасрары - проклевываются антенны для выхода в Хроники Акаши для инфернального общения со всевозможными сущностями, но!! не исключено, что учеником просто используется неудачный шампунь для волос, тогда никакой антенны не будет - ожидается всего лишь перхоть... :)))

Ежели у Краши мурашки между лопатками - растут крылья!! Но есть подозрения, что Горыныч опечалился отсутствием собственных учеников (ну не хватает на факультете Огнедышащих рептилий студентов!! - невосстребованная профессия, да и запах фосфатной серы отпугивает)и устраивает козни против факультета Сеньоры.
Взываю к профессиональной чести представителя Драконоидов!! Не путайте ученицу волшбой, у нее и так в голове все щелкает и айкает, потому как она тайком подключается к серверу колледжа, начитавшись книг Стругацкого и вдохновленная Кристобалем Хунтой - героем книги "Понедельник начинается в субботу"...

В эпизоде с черепахой.
"девица взгромоздила себе на плечи уважаемого педагога и пошагала дальше. К своему удивлению, она обнаружила, что, несмотря на прибавку собственного Нетто, путь преодолевается быстрее.
Деревья расступались перед разгневанной долгим плутанием и тяжелой ношей девицей."
Да, да!! Прошу прощения у преподавателей Магического колледжа, потому как не удержалась от применения запрещенной в испытаниях Краши магии, и слегка левитировала себя, дабы облегчить девочке ношу, да и с друидами потелепатировала, иначе мы бы по этому лесу плутали еще недели две - не меньше!!!
И Манюня заскучала бы под кустом, никаких ягод не хватило бы на прокорм!!

Что касается кустистого принца, конечно же, Краша сразу сообразила, что именно это задание ей и предстоит решать в следующей главе.
Удачи!! :))) 

ГЛАВА 17. От Инфанты.

- Нет, я сказала, нееет! – вспылила Краша и топнула ногой. - Я ж девушка, а это мужской пол. Ставьте его, где хотите, только не в моей комнате.
В гостиной магического дурдома шел нешуточный спор. Жители разбились на два идеологически воющих лагеря, точнее на три. Черепаха и Пантера сохраняли нейтралитет. В меньшинстве оставались Краша и Манюня, первая - потому что категорически не хотела видеть волшебный куст в своей комнате, вторая из чисто женской солидарности. В более обширном лагере числились все педагоги за минусом двух.
- Его надо к мужчинам поселить, вон у маэстро две комнаты, пусть делится, - пыталась прийти к консенсусу девица.
- Комната у меня одна, - эхом отозвался Маэстро. – И я не могу там принимать гостей, поскольку необходим полный покой, чтобы не спугнуть музу.
- Хорошо, - согласилась Краша. – Давайте мы куст занесем к тебе в кабинет. Он и к интерьеру очень даже подходит.
Маэстро укоризненно посмотрел на нее как на умалишенную и изрек: - В таинство искусства посторонним вход воспрещен.
- Ладно, тогда пусть Волчара потеснится, у него ни таинства нет, ни интерьера, только вредности полные штаны. А там глядишь, с принцем поживет, мож манер каких-никаких понахватается!- не сдавалась девица. – И потом ягодки прям под цвет его глаз, классно смотреться будет!
- Совсем рехнулась, бестолочь, - буркнул Волк, - мало того, что бездарность, так еще и взрослым хамит…
- Слышь, - Краша ринулась на Волка, - я не посмотрю, что ты жизнью обиженный, пересчитаю все зубы и быстренько гнилые выбью.
Но тут вступила в спор Синьора, поместив пышный бюст меж девицей и Волком.
- Друзья мои, к чему весь этот диалог, комнат свободных у нас нет, потому ответственность несет тот, кто приручил. Коль Краша, как истинная леди, притащила на своей шее куст, она за него в ответе. Не вижу предмета для разногласий, и потому считаю дискуссию завершенной.
Гордо дернув перьями, Синьора покинула гостиную. За ней удалились утомленный Маэстро и обиженный Волк. Черепаха и Пантера, сказав ненужные утешающие слова, пошли готовиться ко сну, а Краша осталась наедине с Манюней и злосчастным кустом. 

- Так, есть два выхода – выкинуть его нафиг или превратить в человека. Как думаешь? – вопросила девица Манюню.
- Человеком лучше, - не по-детски серьезно заявила кареглазая.
- Смотря кому лучше.. хотя да, обидно будет, если придется выкинуть, получается, зря тащила на собственных плечах, - закивала Краша. – Только вот как расколдовать-то?
- Не знаю, - пожала плечами Манюня и потянулась за ягодами.
- Не смей, говорю! А то превратишься опять в козленка или того хуже в кустенка…
Девочка отдернула руку, Краша встала и, медленно обходя куст, забубнила.
- Поцелуи – век вчерашний, не прокатит, слова - сим-са-ля-бим-дох - тоже фуфло, палку так и не выдали волшебную, может, воды где волшебной достать, попрыскать, только где?
Перебирая в уме все знакомые по прочитанным сказкам примеры колдовства, Краша поняла, что мозг окончательно опух, а на дворе глубокая ночь.
Манюня, свернувшись клубком на диване, мирно сопела, куст нуждался в поливке, а Краша, лишенная комнаты, подобно призраку бродила по гостиной.

Утром, Синьора, обходившая с досмотром дом, увидела стоящий у окна в комнате Краши куст.
Самой же девицы не было. Манюня лежала в своей кроватке и сосала большой палец правой руки.
«Опять сбежала», - с облегчением подумалось Синьоре. Но не тут-то было! Краша сидела в кабинете Маэстро. Свечи догорали, на паласе лежало не менее сотни скомканных страниц, а девица аккуратно выводила пером: «А потому, Вашество, просто необходима Ваша помощь, иначе загнется сынуля в непотребно бытовых условиях…»

Заметки на полях. От Тортилы.

Мораль этого испытания абитуриентки Магического дурд...ээээ...конечно, коледжа!!, как я понимаю, заключается в следующем - если Крашин мозг, пусть и окончательно опухший, функционирует нормально, то в следующий раз она ни за какие коврижки не принесет куст - каким бы привлекательно магическим он не был - к себе в дом. Потому как куст мужского пола непременно сядет тебе на шею с первых же мгновений и так и будет расти-благоухать на радость себе, ну и как тренаж нечеловеческого терпения для той самой выи, на коей он сидит. :)))
Оно нам надо? 

 ГЛАВА 18. От Инфанты.

Назойливая трель звонка повторилась, застав Крашу в неприглядном виде – взлохмаченную, с тяпкой в руках. Девица недовольно стянула грязные с ошметками земли резиновые перчатки, наспех полила разрыхленную почву и, подтянув гольфы, направилась было в гостиную. Но оттуда уже послышались голоса, один принадлежал Черепахе. «Понятно дело, – подумала Краша, - кто бы еще мог ползти до двери с космической скоростью, чтобы успеть к двадцатой трели»
Второй голос был абсолютно незнакомый, оттого девице стало тошно. Предчувствие очередных перемен отдалось под ложечкой. Только все угомонилось, девица даже матрас себе выпросила и на - опять кто-то явился. Мало она мыкалась по дому в поисках пристанища после того, как куст-принца поселили в ее комнате. Маэстро прогнал из своего кабинета, Черепаха слишком громко храпела, Пантера теснилась со своими детенышами, Синьора имела большую коллекцию перьев в гардеробе, занимавшем две трети комнаты, и потому Краша ночевала у Манюни на полу. Что естественно приносило мало радости. Но зато девица непонятным образом пристрастилась к растениеводству. Каждый день Краша начинала с осмотра куста – не завяли ли листья, не распустились ли почки, не подсохла ли земля. Особый восторг у нее вызвал малюсенький белый бутончик, распустившийся спустя десять дней присутствия заколдованного принца в магическом доме. Девица даже тихо поаплодировала, а когда средь шелест листьев разобрала: «Тебе с благодарностью» - покраснела. Так шло время, и Краша забыла, что две недели назад имела собственную отдельную комнату и сочиняла королю письмо. Но то утро, когда заверещал звонок, ознаменовалось крутым поворотом в казалось бы сложившемся, плавно текущем существовании магического дома. 

Итак, Черепаха, раскланиваясь по мере собственных трехсот лет, приглашала Его Величество испить чаю или кофе, что для раннего утра было категорически по этикету. Чуть позже в гостиную подтянулись Синьора и Маэстро, последний пел соловьем.
«И чего так надрываться? – размышляла Краша, прятавшаяся под лестницей, - наивный, думает ему кто-то спонсирует книгу, и кому сейчас гении нужны? А вот и Волчара приперся. Интересно, посмеет чего-нибудь ляпнуть. Хоть бы посмел, мож ему язык король за это оторвет…»
- Чего там? – из комнаты выглянула Манюня.
- Да гости у нас очередные, и откуда только чего берется?
- Это кололь? – карие глаза расширились на пол лица. - Настоящий кололь?
- По-моему вполне настоящий, видала, как у него корона блестит? Аж глазам больно смотреть.
Диалог меж девицей и Манюней продолжался недолго, ибо они были застигнуты врасплох Пантерой.
- Девочки, неприлично сидеть здесь, когда самый что ни на есть король в гостях!
Пришлось Краше и Манюне надевать парадные платья с кружевными воротниками. От чего обе было стеснены и недовольны. Кареглазой даже не позволили принести с собой краски. Надоело Черепахе отмывать ковер в гостиной от акварели!

В основной комнате магического дурдома царил хаос и оживление. Черепаха с Пантерой то и дело справлялись о самочувствии Его Высочества. Король жеманно прикрывал глаза и протирал лоб кристально белым накрахмаленным платком. Краша присела в книксен, потупив очи. Король скользнул по ноге сорок пятого размера и дернул реденькой бородой. Что означало полное разочарование. Привык Его Величество к миниатюрным барышням, а тут такое чучело предстало, почти двухметрового роста и широкими ладонями... в общем понять недовольство святейшей особы можно было вполне.
«И главное никакой благодарности, - досадовала Краша. – Я, значит, ношусь с его сынком как с писаной торбой, а тут такое пренебрежение. Эх, мужчины!»
Король поцеловал руку нервно хихикающей Синьоре, откланялся всем остальным и попросил проводить его к наследнику. Манюня взяла его за кончики святейших пальцев, и повела вверх по лестнице.
Пока король отсутствовал, и предположительно снимал проклятие, хозяева дома суетились. Синьора пекла фирменный пирог с яблоками, Черепаха впопыхах искала чепчик с лорнетом, Пантера прибирала разбросанные по всюду вещи – ручки Маэстро, фантики (Манюня обожала конфеты, но забывала про то, что фантики надо выбрасывать в мусорку), а так же оставленные где ни попадя перья Синьоры.
Краша же просто плюхнулась в кресло, нахлобучила красную панаму, закинула ногу на ногу и окунулась в мучительное ожидание. Ей даже удалось задремать, как понимает наш разумный читатель, волшебство и процесс превращения требуют довольно много времени, но тут все громко начали хлопать в ладоши и скандировать: БРАВО-БРАВО! А Маэстро в сердцах воскликнул: Король как истинный отец, снял заклятие с куста, представив миру наконец, прекрасного принцА…
- Вот блин подлиза, - крякнула Краша, хмуро посмотрев на бывший куст. Ах, как прекрасен был принц, описать невозможно, по крайней мере, такому нерадивому графоману как ваш нижайший слуга. Благородство профиля подчеркивала белизной рубаха с широкими рукавами, большие голубые глаза светились от того ярче, что юноша был преисполнен благодарности жителям магического дома. Чуть вьющиеся светлые волосы ниспадали волной на плечи. «Песня – не принц», - созналась мысленно себе Краша, но тут же изобразила равнодушие и отвернулась, чересчур внимательно рассматривая ромашковое поле за окном. Да, не ожидала она, что принц в человеческом обличии окажется таким вот.. красивым. Одно дело, когда кустом был, так с ним можно было и о своем - о девичьем поговорить, теперь же между ними стена полового различия.

Начался фуршет, а потом великолепный обед, все-таки Черепаха и Синьора готовили отменно, даже святейшей особе было не зазорно отведать плоды их кулинарного искусства.
- И что же надолго Вы к нам, Ваше Величество? – елейно промурлыкала Синьора.
- Думаю, завтра вынуждены будем откланяться.
- Как залко, - вздохнула Манюня.
Король снисходительно улыбнулся и изобразил на лице утомление: - Дела государственные не ждут, я слуга народа, а потому не имею право даже на отпуск.
- Ой, ой, ой…
- Крашшшша, - зашипела Пантера, - не хорошо передразнивать его Высочество.
Но король отмахнулся: - Молодо-зелено, да и светские манеры не всем даются, а только по рождению.
Вовремя Черепаха успела поднять бокал и начала произносить тост, иначе король многое бы узнал от девицы о манерах.
Тем не менее, обед прошел гладко, принц только вежливо улыбался и кивал, бросая редкие взгляды на девицу. Та же потупилась в тарелку и размышляла: «Похоже, он нем как рыба, что ж для мужчины это даже плюс, уж кому не знать этого, как ей - живущей с Маэстро и Волчарой в одном доме»

Когда наступил предел терпению, Краша поинтересовалась: - Что ж вы Вашество так с сыном то поступили?
- Это государственная тайна, и я не намерен обсуждать это с первой встречной, - надменно произнес король.
- Ага, первой? Встречной? – девица почувствовала, как ее распирает гнев, да и педагоги испуганно переглянулись. – А то, что я с вашим сынком носилась тут полмесяца, ничего так? Да? Я требую освободить мою комнату сейчас же!
Краша топнула ногой.
Тут естественно все начали охать, ахать и качать осуждающе головами.
- Отец, ты не прав, - принц первый раз за все время открыл рот, - извинись, пожалуйста.
- Ничего подобного! Собирайся, мы уходим отсюда, я не позволю тебе оставаться рядом с этой дикаркой ни минуты дольше. Тем более, что тебя ждет возлюбленная.
- Но… но…- принц вскочил, а на его щеках выступил бурый румянец.
- Что ж папенька, одумались, наконец, - съехидничала девица, - а как же неблагородство крови и прежний мужинек?
- Не твое дело, - отрезал король. – Впрочем, если тебе так интересно, то возлюбленная моего сына оказалась вполне состоятельной, и ее денег хватит для того, чтобы облагородить кровь не одному человеку, да и первый раз вышла замуж по ошибке, потому я благословляю сына на этот выгодный по всем меркам брак!
- Ах таааак! – Краша в сердцах разбила тарелку о пол. – Тогда валите отсюда с вашим хлюпиком, пока я все кости обоим не пересчитала…

В общем, как понимает наш читатель, расстались король с Крашей хоть и без членовредительства, но на очень высоких тонах.
Весь вечер девица горько плакала в своей комнате, она выбросила опустевший горшок в окно и заперла дверь. Ей было очень-очень обидно… а еще тоскливо от того, что теперь нет у нее ни куста, ни принца. Первая любовь оказалась трагичной, а сила привычки непреодолимой.

 ГЛАВА 19.   От Инфанты.

 
Надеемся, верный наш читатель не забыл Крашу – нелепую девицу, учащуюся при магическом пансионате, имеющую когорту великолепных педагогов и испытавшую всю прелесть духовных пинков в живот?
Мы оставили ее в тот самый момент, когда любовно-душевная боль теребила несчастное дитя. И не в курсе наш читатель, сколь бурные перемены произошли с героиней за этот немалый срок. Наступила зима, вместе с которой притопал кризис, и как-то совсем неуютно жилось Краше в магическом доме. А уж как сложно было с ней преподавателям - на фоне ухода принца-куста, девица будто с цепи сорвалась. Стихи Маэстро слушать отказывалась, все перья Синьоры по-тихому выкрала и порезала на маленькие кусочки, выманила правдами и неправдами у Черепахи пенсне, та сослепу то и дело косяки собирала, бороду Палки по ночам поливала клеем, а к Волчаре даже ни разику не пристала. Нет, вы представляете, имела наглость игнорировать самые мерзопакостные посылы данной персоны! Дружила девица только с Манюней и то, когда выпадало свободное от душевных страданий время.
И как только в один прекрасный морозный день за Крашей захлопнулась дверь, преподаватели вздохнули с облегчением. Одним ртом меньше, и жилплощади на единицу больше, что в кризис немаловажно, освободившуюся комнату можно сдавать. Ну захотел человек чакры свои почистить, паломником побыть, да в монастырь остричься, туда ему и дорога. 

Тщательно обогнув место, где обычно тусовалась секта трепачей, Краша бодро прошагала первые километров десять. Все ж таки выстраданные сезон назад валенки пригодились – и она радовалась как дитя, даже о душевной травме позабыла. Морозец щекотал ноздри, солнце оставляло первые веснушки на лице, утепленная красная панама съехала на затылок, и в целом позитивно хрустящий под ногами снег ведал о возможности светлого будущего. Кто не забыл Крашу, понимает, что эта персона вряд ли оправилась бы в простой монастырь… но о всем по порядку.
Через десяток километров девица решила, что пора уже надломить хлеб, вырванный три часа назад из цепких пальчиков Синьоры. Щедро посыпав отвоеванной солью ломоть, Краша пристроилась на крылечке какого-то сарая.
По началу все было спокойно, но когда последние крошки буханки упали на снег, слух девицы уловил звуки. В сарае кто-то был!
Любопытство – дар врожденный и никакой травмой не убиваемый, посему Краша не преминула приложиться сначала глазом потом ухом к замочной скважине.
Внутри было темно, а расслышать ничего не удавалось. Девица осторожно приоткрыла дверь, которая как ни странно не скрипнула, что обычное дело в сказках.
Четыре обтекаемые темнотой фигуры, сидели плотно друг к другу. Одна из них торжественным шепотом рассказывала:
- Приснилось мне этой ночью будто иду я в магазин, а там похороны, отпевают палку колбасы. К чему бы это?
- О, это хороший сон, это значит, колбасу будешь есть под приятную музыку, - отозвалась вторая фигура так же шепотом.
- Неееет, - возразила ей третья, - это плохой знак, опять колбасу только по талонам можно будет достать, кризис в стране!
- Ах, ах, - зашелестели в унисон последняя и первая фигуры.
- Главное, чтобы муж с колбасой не изменил после такого сновидения, - авторитетно продолжала третья фигура.

- Товарищи вы мои дорогие, что ж вы всякой ерундой головы забиваете! – не выдержала Краша, но ответа не последовало. Фигуры испугались и мгновенно растворились в темноте, оставив пришлую в полном одиночестве и еще более полном недоумении.
- Тьфу, мистика какая-то, точнее хрень! – дернула плечом девица и вышла в морозный день, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Спустя какое-то время она натолкнулась на странное собрание, расположившееся вокруг костра. И дело было даже не в количестве собравшихся (такое количество можно было и на митинг пустить), а в невообразимом количестве разных тварей, которые шныряли туда-сюда, но от хозяев далеко не отходили. Здесь были и собаки, и свинки, и хомяки, и попугаи, даже змея была, не говоря уже о целой армии служителей тьмы, а попросту кошек.
«Ой, у этих точно можно поклянчить пожрать чё-нить, - решила Краша, желудок которой требовал еды, - кто животных любит, человеку всяко поможет».
Притулилась девица рядышком с дамой о трех собаках на цепи.
- А у меня раньше козленочек был, беленький такой, кудрявенький, с карими глазками, - жалостливо пискнула, насколько это возможно при природном басе, Краша.
- Забили? – не поворачивая головы, осведомилась дама.
- Что забили? – не поняла девица.
- Козла забили и съели, - убедительно поведала о судьбе Манюни дама, - иначе, почему он был?
- Потому что, он превратился в девочку, - как-то обидно стало Краше, что ее заподозрили в насилии над животными. – И очень красивую девочку! Очень талантливую девочку, человечную девочку! Вот смотрите.
Краша порылась в рюкзаке и достала фотографию, где они с Манюней улыбались фотографу во все шестьдесят четыре зуба.
- Ну-ну, - произнесла дама, все так же не поворачивая головы, - надо было до превращения забивать, в кризис тушенка актуальна, теперь поздно. А прививку вы ей делали?
- Зачем это? – агрессивно буркнула Краша, понимая, что добром ее посиделки у костра не закончатся.
- Чтоб бешенством и глистами не заразиться, мучаете бедное животное! Живодерка! – запричитала дама, а на ее эмоциональный всплеск повернули головы добрая треть сидевших у костра.
Краша посмотрела на абсолютно не замученное фотографическое изображение воспитанницы и закипела:
- Да что вы себе позволяете, лучше за своими драными псинами смотрите, они того гляди когти отбросят. Кормить надо и любить надо, а не прививки делать, понятно!
- Чтоб ты понимала в этом, - встряла женщина в заячьем полушубке, - ты на выставки ходила, ты вообще стандарты знаешь? У твоего козленка уши неправильной формы и нос курносый.
- Ты лучше на свой булыжник вместо носа посмотри, - Краша вскочила на ноги, и уже было кинулась на обидчицу, но вовремя вспомнила, что сейчас для нее очищение чакр гораздо важнее, чем кулачная потасовка, которую она и так выиграла бы.

Схватив рюкзак, Краша под крики и улюлюканье, покинула поле боя и решила нигде больше не останавливаться, а идти семимильными шагами в монастырь, потому что позитивный настрой сдувался подобно проколотому воздушному шарику.

Идти пришлось долго, есть хотелось сильнее, и девица хотела отказаться от своего намерения нигде не останавливаться, но по пути ей встретилась кучка странных типов, обсуждающий всякие непотребности между полами, и Краша припустила что было мочи от извращенцев.

Наконец, блеснул куполом древний храм и Краша с воплем: «УРА!!», кинулась долбить кулаками дубовые ворота…
Через месяц или два преподаватели получили от бывшей воспитанницы, а теперь послушницы, письмо.
«Уважаемые преподы. Скучаю по вам, но в монастыре классно, тут такие интересные мужчины живут. Добрые, отзывчивые. Мы с ними из одной миски едим, одним одеялом…»
Лист выпал из рук Синьоры, на лбу Черепахи выступила еще одна морщина, Манюня захлопала в ладоши. Маэстро гомерически хохотал, Волк крутил ногтем у виска, Палка сложил в молитве ладони.
Женской половиной было решено - надо собираться, вызволять Крашу, пока до греха не дошло!
Синьора затянула потуже дреды (если помнит наш внимательный читатель, перья преподавательницы были истерзаны Крашей, и той пришлось кардинально менять прическу), Черепаха достала из-под кровати унты, Манюня вооружилась лопаткой и санками, и все трое пошли спасать честь блудной девицы!